Авг. Итак, мы с тобой установили, что слова суть знаки.

А. Установили.

Авг. Что же, может знак быть знаком иначе как что-либо означая?

А. Нет.

Авг. Сколько слов в этом стихе:

А. Восемь.

Авг. Восемь стало быть знаков.

А. Да, так.

Авг. Думаю, ты этот стих понимаешь.

А. Вроде бы достаточно понимаю.

Авг. Скажи мне тогда, что бы могло значить каждое слово в отдельности.

А. Вижу конечно, что означает если, но никакого другого слова, каким можно было бы его изъяснить, не нахожу.

Авг. Но хотя бы находишь, какого бы ни было значение этого слова, где оно все-таки находится?

А. Мне кажется, что если означает сомнение, а сомнению где, быть, как не в душе.

Авг. Пока согласен. Продолжай дальше.

А. Ничто что еще означает, если не то, чего нет?

Авг. Верно, пожалуй, говоришь; но согласиться с тобой мне мешает то, с чем ты выше согласился, - что нет знака, если он чeгo-то не означает; а что не существует, то никак не может быть чем-либо. Поэтому второе слово в этом стихе не знак, раз не означает чего-то; и неверно мы между собой постановили, что все слова знаки или что всякий знак что-то означает.

А. Очень ты напорист; но когда мы не имеем что обозначить, то совершенно глупо произносим какое-либо слово, а ты, говоря сейчас со мной, думаю, ни одного звука напрасно не произносишь, но всеми, какие выходят из твоих уст, даешь мне знак, чтобы я что-то понял; так что тебе не пристало произносить эти два слова в разговоре, если ты что-то ими не обозначаешь. А если видишь, что из них получается необходимое высказывание и мы научаемся или припоминаем, когда они звучат в ушах, то конечно видишь и то, что я хотел бы сказать, только объяснить нe могу.

Авг. Что же мы сделаем? Не скажем ли, что это слово означает скорее некое состояние души - когда она не видит вещь, и однако же находит или думает, что находит ее несуществующей,- чем саму вещь, которой нет?

А. Это самое пожалуй и есть то, что я силился изъяснить.

Авг. Двинемся же отсюда, оставив все как есть, чтобы с нами не случилось абсурднейшей вещи.

А. Какой же?

Авг. Если ничто нас удержит, и мы пострадаем от задержки.

А. Это действительно смешно, и однако, неведомо как, вижу возможность такому случиться; да, смотрю, явно уже и случилось.

Авг. В своем месте, если Бог позволит, яснее поймем этот род непроницаемости; сейчас пока вернись к тому стиху и попытайся как можешь развернуть значение прочих слов в нем.

А. Третье предлог, от, вместо которого можно было бы, полагаю, сказать из.

Авг. Не о том прошу, чтобы ты вместо одного слова, известнейшего, говорил тоже известнейшее другое с тем же значением, если, конечно, с тем же, но пока допустим что все так. Конечно, скажи наш поэт не от великого города, а из великого города, я допытывался бы у тебя, что означает из; ты сказал бы, от, коль скоро эти два слова, то есть знака, означают по-твоему что-то одно; но я именно об этом самом, о чем-то одном, что обозначается этими двумя знаками, и спрашиваю.

А. Мне кажется, они означают какое-то отделение от той вещи, в которой что-то было, что называется оставшимся от нее, перестает ли она существовать, как в этом стихе, где хотя город погиб, от него могли остаться некие троянцы, или пребывает, как, мы говорим, в Африке есть купцы из города Рима.

Авг. Позволю тебе так думать и не буду перечислять всего многого, что можно найти против этого твоего правила. Ты конечно без труда заметишь, что изъясняешь слова словами, т.е. знаки знаками, причем известные известнейшими; а я хотел бы, чтобы ты, если можешь, показал мне те самые вещи, которых они знаки.