Понятно ли тебе, что следует из сказанного нами? - Конечно, - сказал я. - Все есть благая Фортуна, все есть счастье. - Разве так может быть? - Послушай, если любая Фортуна, будь то благосклонная или несущая страдание, имеет своей причиной или награду добрым или наказание и исправление порочных, то всякая участь есть благо, поскольку она или справедлива, или полезна. - Это верно, - подтвердил я. - Из рассмотрения согласно твоим указаниям провидения и судьбы становится понятно, почему они связаны наикрепчайшими узами. А ведь ранее ты относила это суждение к недоступным для понимания. - Неужели? - спросила она. - Да, так как люди привыкли говорить, что такой-то имеет несчастную судьбу. - Разве тебе хочется, чтобы мы снова обратились к простонародным толкам и последовали за ними в своих размышлениях? - Как тебе будет угодно, - сказал я. - Разве ты не считаешь благом то, что полезно? - Считаю. - Укрепляющее добродетель или исправляющее порок - полезно. - Несомненно, - подтвердил я. - Следовательно, и благодетельно. - Почему? - Разве не благая участь у того, кто, являясь добродетельным, ведет войну против пороков, и у того, кто, уклоняясь от пороков, вступает на путь добродетели? - Этого нельзя отрицать. - Что же касается радости, служащей наградой добрым, разве народ считает ее злом? - Нет, справедливо то, что люди считают ее достойнейшей. - А разве народ полагает, что суровая участь, доставшаяся порочным как справедливое наказание, исполнена блага? - Напротив, его мнение противоположно. Он усматривает в ней величайшее несчастье. - Поразмысли же, следуя мнению народа, не станем ли мы утверждать нечто непонятное и дикое? - Что же именно? - Из наших рассуждений явствовало, что всякому человеку, как тому, которому присуща добродетель, так и стремившемуся к ней, достается благая участь, в то время как наихудшая участь - у погрязших в порочности. - Верно,- подтвердил я, - хотя едва ли кто-нибудь дерзнул утверждать так.- А поэтому, - продолжила она, - мудрый человек не должен сетовать, сколь бы превратной ни была его Фортуна, как сильному воину не к лицу возмущаться, когда бы ни гремела боевая тревога. Ведь для обоих из них трудности дают благоприятную возможность: одному для упрочения личной славы, а другому - для укрепления мудрости. Потому добродетель и называется добродетелью, что она исполнена собственной силы и никакое несчастье не может победить ее. И вы, вставшие на путь, ведущий к вершине добродетели, живете не для того, чтобы утопать в роскоши и терять силы в наслаждениях. Вы обязаны вступать в жестокую духовную битву со слишком суровой Фортуной, чтобы не сломили вас бедствия, и с благоприятной - чтобы не ослабили удовольствия. Укрепляя собственные силы, держитесь середины. Тот, кто свалится вниз или вознесется слишком высоко, не сможет заслужить счастья и получить награды за труды. От вас самих зависит, будет ли горькой ваша участь. Запомните, все кажущиеся бедствия, если они не укрепляют и не исправляют, то значит наказывают.