Так же во всяком роде сущего следует обнаруживать порядок сам по себе и состояние, как сказано во второй книге "Метафизики", что очевидно в отношении рода действующей причины. В роде же материальной причины должен быть сущностный порядок, и, таким образом, среди материальных восприемлющих [вещей] следует предположить первое восприемлющее по существу. Но первое восприемлющее может соотноситься только с первым актом, а первый акт субстанциален. Он же не восприемлет себя самого, а нужно, чтобы он отличался от восприемлющего. Следовательно, первое сложное будет состоять из первого восприемлющего и первого акта, реально от него отличающегося.

Кроме того, нечто вызванное причиной восходит к четырем причинам, так как если бы этого не было, то получилось бы, что некая последняя причина действовала бы без некоей предшествующей ей, или пришлось бы предположить, что материя сама по себе не есть причина чего-либо. Доказательство этому таково: ничто не вызвано причиной, если не обладает формой, Стало быть, если нечто не восходит ко всем четырем причинам, то следует, что оно либо не имеет действующей или конечной причины, которые суть причины, предшествующие форме; либо если имеет их, то из этого следует, что материя не есть причина чего-либо. Здесь я доказываю так: если нечто вызванное причиной действительно вызвано причиной, то оно поистине восходит, к четырем причинам. Материя же не тождественна вызванному причиной, стало быть, вызванное причиной содержит в себе материю и форму, которые суть две причины.

Все вызванное причиной восходит к четырем причинам. Из этого следует, что либо какая-то последняя причина действовала бы без некоей предшествующей, скажем без действующей или конечной причины, либо материальная причина не есть причина. Но и то и другое невозможно. Первое невозможно потому, что в сущностно упорядоченном не может быть последнего без первого; второе же невозможно потому, что то, что имеет причиной форму, подобным образом по необходимости имеет причиной и материю. Но это [заранее] предположено, ибо причина и вызванное причиной реально различаются. Следовательно, необходимо усмотреть в способных к возникновению и уничтожимых сложных вещах материю, отличную от формы.

Кроме того, существующая сама по себе субстанция разделяется на простую и сложную. Но сложная в отличие от простой не может сама по себе быть разделена, если не будет обладать реально отличной и реально отделенной от формы частью; следовательно...

Кроме того, Августин в "Исповеди" говорит: "Две вещи сотворил ты, Господи: одну, подобную тебе, а другую, подобную ничему". "Подобной ничему" он называет материю; форма же пе может быть "подобной ничему". То же он говорит и в седьмой главе комментария к книге Бытия.

Кроме того, Августин доказывает, что материя есть известная перемена, ибо нужно, чтобы что-то двигалось, как говорит Философ. Поэтому и Комментатор [Аверроэс] говорит, что превращение позволяет познать материю.

На возражения я отвечаю, что если бы субстанциальная форма была только внутренней ступенью материи, то из этого следовало бы, что по этим ступеням возникающие вещи не различались бы по виду, ибо эти ступени по своему существу тождественны третьему, то есть материи...

Кроме того, бесспорно, что разумная душа не может быть внутренней ступенью материи, ибо она сама есть предел творения.

Теперь следует прежде всего рассмотреть, какое сущее есть материя. Этому я предпосылаю некое различение возможности, ибо нечто может быть в потенции двояко: или как предел, или как подлежащее, имеющееся в потенции в отношении предела. Быть может, это одна и та же потенция, но, сравниваемая с различными вещами, в одном случае называется объектной, в другом - субъектной, так что о существующем подлежащем говорится, что оно находится в субъектной потенции, а та же потенция но отношению к действующему именуется объектной. Они могут, однако, быть и обособлены друг от друга, как в творимых вещах, где имеется объектная, а не субъектная потенция, ибо там нет подлежащего.

Некоторые же говорят, что материя находится только в объектной потенции, подобно тому как белизна находится в объектной потенции... Но против этого говорят все вышеприведенные доводы.

И далее я рассуждаю так: кто в своей способности к действию обладает всем способным к возникновению огнем, тот может весь его и произвести. Это не предполагает чего-либо самого по себе сущего в субъектной потенции. Следовательно, подобным образом ни огонь, ни что бы то ни было способное к возникновению или подлежащее возникновению не будет реально состоять ия различных видов сущего, а будет чем-то простым. При таком ходе рассуждения не останется даже субстанциального изменения, ибо при субстанциальном изменении ничто не переходит в иное состояние. Ведь то, что переходит теперь в иное состояние, чем было раньше, должно сохраняться и существовать, а по этому рассуждению материя, как видно, имеется только в пределе либо в пределах возникновения. Подобным же образом очевидно, что это рассуждение приводит к отрицанию всякого сложения: так же как оттого, что белизна переходит от объектной потенции к акту, в белизне не возникает реально сложного, так и при возникновении актуального огня из потенциального не появляется ничего сложного. А поэтому тот, кто усматривает материю только в объектной, а не в субъектной потенции, отвергает все учение Философа о материи.

Итак, я говорю, что материя есть само по себе единое начало природы, как говорит Философ в первой и второй книгах "Физики"; что она есть сама по себе причина, как говорит он во второй книге "Физики" и в "Метафизике"; что она есть часть чего-то сложного (седьмая книга "Метафизики"); что она есть основание само но себе (первая книга "Метафизики"); что она есть субъект субстанциальных изменений сам по себе (пятая книга "Физики"); что она есть причина сложной вощи сама по себе (вторая книга "Физики"); что она есть предел творения. Следовательно, материя существует (как доказывают вышеприведенные доводы) не только в объектной потенции. Но необходимо принять, что она актуально существует в субъектной потенции или есть акт (я не забочусь здесь о выражении), согласно чему все это именуется актуальным бытием или актом, который находится вне своей причины. Ибо если материя есть начало и причина сущего, то необходимо, чтобы она и сама была чем-то сущим. Коль скоро происходящее от начала и вызванное причиной зависят от своей причины и от своего начала, то, если бы материя была "ничто" или "не-сущее", сущее зависело бы от ничего или от несущего, что невозможно.

Кроме того, материя остается одной и той жо при противоположностях и при различных по числу потенциях, в ней уничтожающихся, и представляет собой предел творения. В соответствии с этим, она есть реальность, отличная от формы по тем же причинам, и есть нечто положительное, восприемлющее форму. Однако ее называют потенциально сущим, ибо, чем меньше нечто причастие акту, тем больше оно в потенции. А так как материя восприемлет все субстанциальные и акцидентальные формы и в отношении их находится полностью в потенции, то она, по Аристотелю, и определяется как потенциальное бытие... Материя не может быть ничем, ибо "ничто" не может что-либо воспринять...

Следует, далее, рассмотреть, каким образом материя реально отличается от формы. Здесь я говорю, что у них совершенно различные основания и что они изначально различны. Это я доказываю следующим образом. Акт и потенция, которые суть начала сущего, изначально различны. Материя и форма принадлежат к их числу; следовательно... Ибо, если бы форма имела то же основание, что и материя, она не стремилась бы к тому, чтобы давать себе бытие. И если бы материя имела то же основание, что и форма, она не стремилась бы к тому, чтобы получить для себя бытие. Если бы даже нечто от формы было заключено в материи, то форма была бы скорее пригодна не для того, чтобы быть воспринятой, а для того, чтобы воспринимать, и тогда форма не была бы первым воспринятым и нечто от нее было бы не воспринятым, а восприемлющим. Таким же образом, если бы нечто от материи было заключено в форме, то материя была бы не изначально восприемлющей, а воспринятой в отношении некоей своей части. Таким образом, у материи и формы совершенно разные основания бытия и они изначально различны между собой.

Как же в таком случае два разных и изначально различных начала могут составить нечто безусловно единое? Я говорю, что, чем более какие-то вещи бывают разными и несходными но своей форме, тем более расположены они к образованию самого по себе единого, ибо при таком составлении требуется не подобие по природе, а соответствующее соотношение, которое может быть между изначально различными вещами.

Я говорю, следовательно, что вижу противоречие в том, что материя, будучи пределом творения и частью сложного, в то же время не обладает неким бытием, являясь тем не менее некоей сущностью. Ибо я вижу противоречие в том, что некая сущность находится вне своей причины и в то же время не обладает неким бытием, благодаря которому она есть сущность...

Материя в сущности своей и сама по себе познаваема, но не нами. Первое очевидно, ибо всякая абсолютная в себе сущностность познаваема; материя же принадлежит к числу таких сущностностей; следовательно... Она ведь имеет идею в Боге либо со стороны объекта, либо, согласно с иным мнением, со стороны сущности. Второе очевидно, ибо форма в большей степени познаваема нами, нежели материя, но форму мы познаем только по действиям; стало быть, не иначе мм познаем н материю. Ибо, чем более нечто удалено от наших органов чувств, тем. в меньшей степени оно познаваемо нами; следовательно, мы познаем материю, как говорит Комментатор, по превращению. Ибо мы видим одну новую форму вслед за другой, так как видим новое действие, которое выявляет новую форму. Стало быть, субъект превращения остается общим, и это есть материя. Из этого не следует, что она познаваема по аналогии с формой; следовательно, она не познаваема и иным способом, в себе пли сама по себе.

Что касается другого возражения - относительно акта, то я говорю, что если считать акт актом, сообщающим форму, то материя не есть акт. Если же считать актом все то, что существует вне своей причины, то материю можно назвать актуально сущим или актом. Но по принятому способу выражения актуальное бытие приписывается форме. Наконец, из возражений очевидно, каким образом материя есть актуально сущее и каким образом нет.