Г и л а с. Но что ты скажешь о чистом интеллекте? Не могут ли абстрактные идеи быть образованы этой способностью?

Ф и л о н у с. Так как я не могу образовывать абстрактные идеи вообще, то ясно, что я не могу образовать их с помощью чистого интеллекта, какую бы способность ты ни понимал под этими словами. Кроме того, не входя в исследование природы чистого интеллекта и его духовных объектов вроде добродетели, разума, бога или тому подобных, одно нужно признать совершенно ясным - что чувственные вещи могут восприниматься только чувствами или воспроизводиться воображением. Поэтому форма и протяжение, будучи первоначально восприняты чувством, не относятся к чистому интеллекту; но для того чтобы вполне убедиться в этом, попробуй, если можешь, образовать идею какой-нибудь формы, абстрагируя от всех частностей величины, как равно и от других чувственных качеств.

Г и л а с. Дай мне немного подумать. Нет, я вижу, что не могу этого.

Ф и л о н у с. А считаешь ли ты возможным, чтобы в природе реально существовало то, в понятии чего содержится противоречие?

Г и л а с. Никоим образом.

Ф и л о н у с. Так как даже мысленно невозможно отделить идеи протяжения и движения от других чувственных качеств, то не следует ли отсюда, что там, где существует одно, необходимо существует также и другое?

Г и л а с. По-видимому, так.

Ф и л о н у с. Следовательно, те же самые аргументы, которые ты признал убедительными против вторичных качеств, без всякой натяжки убедительны также против первичных качеств. Кроме того, если ты доверяешь своим чувствам, то разве не ясно, что все чувственные качества сосуществуют или представляются находящимися в одном и том же месте? Представляешь ли ты себе движение или форму, лишенные всех других видимых и осязаемых качеств?

Г и л а с. Об этом тебе нет надобности говорить дальше. Я охотно соглашусь, что если в наших рассуждениях до сих пор нет скрытой ошибки или недосмотра, то за всеми чувственными качествами, по-видимому, следует отрицать существование вне разума. Но я боюсь, что я был слишком щедр в своих прежних уступках или просмотрел какую-нибудь ошибку. Словом, я не дал себе времени подумать.

Ф и л о н у с. Что касается этого, Гилас, то ты можешь посвятить сколько тебе угодно времени пересмотру хода нашего исследования. Ты волен исправить все промахи, какие ты мог сделать, и предложить все, что ты пропустил и что говорит в пользу твоего первоначального мнения.

Г и л а с. Большой недосмотр я вижу в том, что я недостаточно различал между объектом и ощущением. Между тем из того, что это последнее не может существовать вне разума, отнюдь не следует, что не может существовать и первый.

Ф и л о н у с. Какой объект ты имеешь в виду? Объект чувств?

Г и л а с. Именно.

Ф и л о н у с. Но ведь он воспринимается непосредственно?

Г и л а с. Правильно.

Ф и л о н у с. Объясни же мне разницу между тем, что непосредственно воспринимается, и ощущением.

Г и л а с. Ощущение я считаю актом воспринимающей души (mind); кроме него есть нечто воспринимаемое; это я и называю объектом. Например, вот - красное и желтое на этом тюльпане. Акт же восприятия этих цветов - только во мне, а не в тюльпане.

Ф и л о н у с. О каком тюльпане ты говоришь? О том, который ты видишь?

Г и л а с. О том самом.

Ф и л о н у с. А что ты видишь, кроме цвета, формы и протяжения?

Г и л а с. Ничего.

Ф и л о н у с. Значит, ты хочешь сказать, что красное и желтое сосуществуют с протяжением? Не так ли?

Г и л а с. Это не все: я хочу сказать, что они имеют действительное существование вне разума - в некоторой немыслящей субстанции.