Теперь вернемся, как обещали, к вышеназванным вопросам, тщательно изучим их и разрешим. Поскольку несомненно что роды и виды суть универсалии, к которым вообще относится сущность (natura) всего общего, то попытаемся здесь обнаружить свойство любой универсалии через особенное и зададим вопрос, <соответствуют> ли они только звучащим словам (vox) или также и вещам (res). Аристотель <в> [трактате] "Об истолковании" определяет общее так: то, что по природе может сказываться о многообразном и о многом. У Порфирия же сказуемым может быть и единичное, то есть индивидуальное, определяемое как то, что сказывается только об одном. То, что авторитет приписывает, кажется, как вещам, так и словам, сам Аристотель относит только к вещам, когда несколько выше он дает твердое определение общему: "среди вещей одни - общие, другие единичные, общим я называю то", - и т.д.. Порфирий же, утверждая, что вид устанавливается на основании рода и отличительного признака, приписывал это природе вещей. Ясно, что, судя по этим авторам, именно вещи охватываются общим именем. Но об универсалиях говорят также как об именах. Отсюда Аристотель: род определяет качество того, что касается субстанции, "чтойность" действительно означает субстанциальное качество. И Боэций в книге "О делении" [De divisione] утверждает: "полезно, говорит, знать, что род есть некоторым образом сходство (similitude) многих видов, которое обнаруживает их общую субстанциальную связь". "Обозначить" или "обнаружить" относится к звукам, а "быть обозначенным" - к вещам. И далее: "Называние именами сказывается о множестве имен и некоторым образом скрывает под собою вид как [нечто] индивидуальное". Но речь идет не о виде в собственном смысле слова, потому что называние не субстанциально, но акцидентально. И бесспорно, общее есть, и к его бытию прилагается определение общего. Этим доказывается, что существуют общие слова, которым потому предназначается быть терминами предиката (predicatus terminus) в предложениях.