То же самое можно сказать об идее пространства; вне меня существует не моя идея пространства, а протяженная материя, существование которой я доказал доводами, которые нельзя было бы применить к цветам. Для объяснения порядка идей и ощущений достаточно, чтобы зрительные лучи могли возбудить в нас ощущения цветов и т.д, - то, что они могут сделать одним движением; но идею пространства они не могут нам дать, не образуя между собою углов и, следовательно, без предположения о существовании пространства вне нас.

Беркли не смешал бы так пространство с тем, что древние философы называли вторичными качествами, если бы он хорошо проанализировал способ, которым мы благодаря чувствам приобретаем идею о пространстве. Лучи света рисуют на ретине картину, каждая точка которой является концом луча. Так как лучи сообразно своим различным скоростям возбуждают в нас чувство различных цветов, каждое тело имеет на этой картине изображение, его отличающее. Если бы душа относила свое ощущение к точке, где лучи соединяются, она не имела бы никакой идеи потому, что нельзя иметь идею цвета без идеи пространства. Если бы она относила свое ощущение к ретине, мы увидели бы предметы в обратном положении; но так как она относит ощущения к расстоянию, взятому по длине луча, ощущение, соответствующего каждому лучу, делает точку в идеальной картине, которая предполагается на известном расстоянии от глаза и которая, таким образом, нарисовывается соединением разноцветных точек. Итак, идея пространства нам дает соединение точек, к которым мы относим наши ощущения, каков бы ни был их характер. Не только каждый цвет, образуя ощущение, абсолютно отличное от других, дает нам, однако, одинаковую идею о пространстве, но мы получаем ее еще от того ощущения сопротивления, которое в нас возбуждает осязание. Одним словом, наши ощущении суть в некотором роде элементы и точки картины, которую душа себе образует о пространстве.

Сказанное доказывает, чти мы не можем вообразить пространство без цвета, когда мы его себе представляем существующим на некотором расстоянии от нас, и в то же время мы получаем о нем идею посредством осязания, которое как будто не имеет никакого отношения к идеям, получаемым от цветов (потому что ощущение не действенно), хотя по отношению к последствиям и к геометрическим свойствам идея абсолютно одна и та же.

Только два чувства (зрение и осязание. - Пер.) дают нам идею фигур, ибо никакое другое не доставляет нам ощущений, которые мы могли бы относить ко многим определенным точкам. Звук, хотя дает нам иногда идею расстояния, не мог бы нам дать идею фигуры, потому что он распространяется не по прямой линии, и поэтому мы не можем его относить к той или иной точно определенной точке. Но такие ощущения, которые сами по себе не дают идеи точно определенного пространства, как холод или тепло, могут нам ее дать, как только мы можем посредством осязания относить их к известному количеству точек.

Таким образом, необходимо тщательно отличать идею пространства от ощущений, хотя эту идею можно постигать только через некоторое ощущение и хотя последнее служит для нее началом. Ощущения нам дают эту идею не вследствие природы того или иного ощущения, голубого или красного цвета, шероховатости или гладкого, твердости или жидкости, но единственно благодаря тому, что мы их легко относим к различным определенным точкам, находящимся либо на далеком расстоянии, как при зрении, и тогда всегда по прямой линии, либо на поверхности нашего тела, как во всех ощущениях, которые мы получаем посредством осязания.

Беркли еще старается доказать, что пространство не является субстанцией. Я не отвечу на его рассуждения. Я вам скажу только, что ни Локк, ни он сам не понимают истинного происхождения идеи субстанции и что они смешивают два термина субстанция и эта субстанция и два вопроса: является ли пространство субстанцией вообще или в частности.