Таким образом, из предшествующих определений проистекает, что первые моменты бесконечного полагания самого себя или, так как в этом состоит жизнь субъекта, что первые моменты этой жизни - моменты природы. Из этого следует, что данная философия с самого начала находится в природе, начинает с природы - конечно, не для того, чтобы остаться в ней, но чтобы впоследствии посредством все растущего возвышения превзойти ее, выйти за ее пределы и подняться до духа, до подлинно духовного мира. Поэтому данная философия могла на первой ее стадии называться натурфилософией, однако натурфилософия была лишь первой частью или основой целого. Сама природа была лишь одной стороной универсума или абсолютной тотальности, в которой только полностью и осуществляется абсолютный субъект, была лишь относительно идеальным миром. Другой стороной был мир духа. Философия должна была спуститься в глубины природы только для того, чтобы оттуда подняться до высот духа. Другой стороной системы была, следовательно, философия духа. Поэтому если система в целом была названа натурфилософией, то это было denominatio a potiori или, собственно говоря, a priori названием того, что в системе было первым, но тем самым скорее и подчиненным. По существу трудно было дать наименование этой системе, так как в ней содержались в снятом виде противоположности всех прежних систем. В самом деле, ее нельзя было назвать ни материалистической, ни спиритуалистической, ни реалистической, ни идеалистической. Ее можно было бы назвать реалистическим идеализмом, так как идеализм основан в ней на реализме и выводится из реализма. Лишь один раз в предисловии, следовательно, в экзотерической части моего первого изложения этой системы я назвал ее системой абсолютного тождества, для того чтобы указать на то, что здесь речь пойдет не об односторонне реальном или односторонне идеальном. Но то, что со времен Фихте принято называть реальным, и то, что принято называть идеальным, мыслится здесь как единый субъект. Однако и это наименование было дурно истолковано, и те, кто никогда не пытался проникнуть во внутреннюю сущность системы, воспользовались этим для того, чтобы сделать вывод или внушить недостаточно образованной части общества, будто в этой системе уничтожаются все различия, в частности различие между материей и духом, добром и злом, даже между истиной и заблуждением, будто в этой системе в обычном смысле все одинаково. Продолжаю, однако, изложение своей системы.

Итак, мы имели две первые потенции - на одной стороне материю в качестве выражения первого, еще стесненного самим собой или посредством самого себя, ранее чистого и свободного субъекта, и свет в качестве выражения как свободно и непосредственно положенного нестесненным субъекта, который именно поэтому уже не может быть целостным, или абсолютным, субъектом, что он уже есть положенный как таковой. Ибо абсолютный субъект еще чисто бесконечен, следовательно, еще не положен как таковой. Теперь нам надлежит показать, как развитие, отправляясь от этой точки, шло дальше. Здесь впервые, собственно, выступает подлинный принцип продвижения или метод, основанный на предпосылке, согласно которой все то, что на предшествующей ступени было еще положено как субъективное, на последующей само становится объективным, примыкает к объекту, чтобы тем самым в конечном итоге возник совершеннейший объект, а в конце был бы последний, единственно остановившийся субъект, который уже не может стать объективным (поскольку в наличии уже все формы), следовательно, есть действительно высший, положенный в качестве такового субъект; ибо то, что являет собой субъект в ходе развития, есть субъект как бы только в данный момент, и уже в следующий момент мы обнаруживаем его в качестве принадлежащего объекту, уже объективно положенным. В субъекте заложена необходимая тенденция к объективному, но она исчерпывает себя.

Вы видите сами, что этот метод не носит чисто внешний характер, применяемый к предметам только извне, что он внутренний, имманентный, присущий самому предмету. Не философствующий субъект - самый предмет (абсолютный субъект) двигался в соответствии с внутренне присущим ему законом, в результате чего то, что на более ранней ступени было субъектом, становится на следующей объектом. Так, еще в настоящий момент свет, т. е. относительно идеальное в природе, противостоит материи как субъект объекту. Однако и это идеальное должно присоединиться к объекту, стать объективным, чтобы тем самым возник целостный совершенный объект. В этом первом идеальном вновь скрыто высшее, более отдаленное идеальное, которое выступит и станет различимым не раньше, чем первое идеальное само станет реальным. Однако оно не может стать реальным или объективным, не войдя тем самым в бытие материи (охватившей всю сферу объективного), т. е. не лишив материю ее прежнего самобытия, не создав нечто третье, для которого и материя и свет суть лишь акциденции или атрибуты. То, что прежде (в предшествующий момент) еще было самосущим, материя и свет, будут в последующий момент лишь общими атрибутами некоего высшего третьего, оба вместе будут подчинены еще более высокой потенции.

Однако материя, надо сказать, не может без сопротивления позволить лишить ее самобытия. Тем самым положен процесс, в котором, как я уже вначале указывал, материя принимается просто как основание более высокого бытия или превращается в него. Этот момент был назван динамическим процессом, который в свою очередь имеет свои моменты. В качестве явлений этих моментов рассматривались еще теперь познаваемые в природе моменты - магнетический, электрический и химический, или, выражая это яснее, три момента еще теперь воспринимаемого и безостановочно продолжающегося в природе процесса, которые мы различаем в качестве магнетизма, электричества или химизма: эти три момента были взяты и как моменты изначального возникновения сформированной и различенной (обладающей различимыми свойствами) материи. В этом аспекте я назвал их тремя категориями всего материального возникновения или тремя категориями физики. Однако названный динамический процесс есть лишь переход и все еще покоится на взаимном напряжении обеих потенций: так, например, химизм лишь феномен, в котором сопротивляющейся материи удается все время гасить и уничтожать положенные в ней магнетизмом и электричеством высшие определения. В динамическом процессе материя все еще утверждает свою собственную реальность: однако с того момента, когда она теряет свою самостоятельность или свою самостоятельную противоположность идеальному, выступает более высокий субъект, по отношению к которому оба являют собой только общие для него атрибуты. Назовем этот субъект А. Это субъект, или дух, органической природы, дух жизни, который теперь действует посредством этих потенций - света и материи - в качестве своих. При этом материя больше не принимается в расчет в качестве субстанции; в самом деле, организм есть не посредством материальной субстанции, которая постоянно меняется, он есть организм только посредством вида или формы своего материального бытия. Жизнь зависит от формы субстанции, другими словами, существенным для жизни стала форма. Поэтому цель деятельности организма - не непосредственно сохранение своей субстанции, но сохранение субстанции в той форме, в которой она есть форма существования более высокой потенции (А).

Организм потому так называется, что казавшееся вначале существующим для самого себя - в нем лишь орудие, орган более высокого. В предыдущий момент - еще в динамическом процессе - материя утверждает свое самобытие и вбирает в себя те формы деятельности, которые мы определили как магнетизм, электричество и химизм, только как акциденции. Неорганическое тело может обладать или не обладать электричеством без какого-либо ущерба для себя; напротив, для органической материи формы ее деятельности существенны. Так, например, мышца, лишенная способности сжиматься и разжиматься или раздражимости, уже, собственно говоря, не мышца.

Однако если реальное как таковое есть только в напряжении по отношению к идеальному, то теперь, когда оба они подчинены более высокой потенции, ни то ни другое не существуют как таковое, существует только третье, в котором они едины, на что они оба как бы согласились и для чего есть только одно наименование - живое.