Разве от этой мысли далеко до утверждения отца Мальбранша, что наши идеи пребывают в боге и что они не могут быть модификациями сотворенного [им] ума? Не следует ли отсюда, что наши идеи и являются богом? Но наши идеи и наше знание легко могут сойти за одно и то же. Цицерон может сколько угодно говорить устами одного из своих персонажей, что эти мысли Демокрита достойны абдерита, т. е. глупца и безумца. Я уверен, что ничтожный ум не дошел бы до таких мыслей. Чтобы к ним прийти, необходимо понять все могущество природы, способной запечатлевать в нашем уме образы объектов. Интенциональные образы схоластиков - позор перипатетиков. Нужно быть неведомо кем, чтобы дать себя убедить, что дерево производит свой образ во всех частях воздуха [и распространяет его] вплоть до мозга бесчисленных зрителей. Причина, производящая все указанные образы, - это не дерево, а нечто совершенно иное. Ищите ее сколько вам угодно, но, если вы ее найдете по сю сторону бесконечного существа, это будет означать, что вы как следует не поняли данного вопроса. Я не отрицаю, что в сущности указанные положения Демокрита не так уж бессмысленны. Святой Августин их основательно опровергал и показал нам различие между Демокритом и Эпикуром, различие, о котором говорят немногие авторы. Святой Августин замечает, что, по Демокриту, атомы либо являются одушевленными и имеют духовную способность, благодаря которой образы объектов причастны божественной природе, либо по крайней мере обладают душой, способной причинять нам добро или зло...

(R) Атомистическая система... не так абсурдна, как спинозизм. Ведь атомисты по крайней мере признают различие между вещами, образующими Вселенную, после чего уже не является непостижимым тот факт, что в одно и то же время в одной стране холодно, в другой жарко, в одно я то же время один человек наслаждается совершенным здоровьем, а другой очень болен. В спинозизме, согласно которому вся Вселенная есть одна-единственная субстанция, признание таких различий представляет собой противоречие, которого спинозизм не может избежать; это противоречие, говорю я, того же рода, как утверждение, что Пьер - ученый, в то время как Гийом - невежда, и такое же, как утверждение о всякого рода противоположных атрибутах, которыми одновременно обладают многие лица. Предположив существование бесчисленного множества атомов, реально различающихся друг от друга и в высшей степени одаренных деятельным началом, можно понять действие и противодействие, постоянные изменения, наблюдаемые в природе. Но там, где есть лишь одно начала, не может совершаться ни действие, ни противодействие, не могут происходить изменения. Таким образом, покинув верный путь, каковым является система бога, свободного творца мира, приходится с необходимостью признать множество начал; признать, что между ними существуют антипатии и симпатии; предположить, что эти начала независимы друг от друга по своему существованию и по своей способности действовать, но тем не менее способны наносить друг другу вред посредством действия и противодействия. Не спрашивайте, почему в известных случаях результат действия такой, а не иной, ибо можно объяснить свойства вещи лишь тогда, когда она была свободно создана причиной, которая, создавая эту вещь, имела свои основания и мотивы.