Развлечение.- Легче умереть, не думая о смерти, нежели думать о ней, когда она даже еще не грозит.

Бояться смерти, когда мы вне опасности, а не когда она уже рядом, ибо человеку должно всегда быть человеком.

Мы так плохо понимаем самих себя, что порою ждем смерти, хотя находимся в добром здравии, или, напротив того, считаем себя совершенно здоровыми, хотя наша смерть уже на пороге, ибо не чувствуем ни приближения горячки, ни назревания гнойника.

Кромвель собирался стереть с лица земли всех истинных христиан; он уничтожил бы королевское семейство и привел к власти свое собственное, когда бы в его мочеточнике не оказалась крупинка песка. Несдобровать бы даже Риму, но вот появилась эта песчинка, Кромвель умер, его семейство вернулось в ничтожество, водворился мир, на троне снова король.

Внезапная смерть - вот единственное, чего следует страшиться; именно поэтому сильные мира сего всегда держат при себе духовника.

У великих и малых мира сего одинаковые беды, и неудовольствия, и страсти, только одних судьба поместила на ободе вертящегося колеса, а других - ближе к ступице, так что при любой тряске им легче устоять на ногах.

(Три гостеприимца.) Разве поверил бы тот, кто вел дружбу с королем английским, королем польским и королевой шведской, что когда-нибудь он может остаться без крова и пристанища?

Когда Августу сообщили, что по приказу Ирода были переданы избиению все младенцы, не достигшие двух лет, в том числе и собственный сын владыки, он сказал, что лучше уж быть поросёнком Ирода, нежели его сыном. Макробий, "Сатурналии", кн. II, гл. 4.

Мы беспечно устремляемся к пропасти, заслонив глаза чем попало, чтобы не видеть, куда бежим.

Пусть сама по себе пьеса и хороша, но последний акт кровав: две-три горсти земли на голову - конец. Навсегда.