Единственное средство, с помощью которого природа приводит нас к познанию этого.

Так как ощущения принадлежат только душе, то они могут быть лишь состояниями этой субстанции; они сконцентрированы в ней и не простираются далее ее. Но если бы душа воспринимала их лишь как сосредоточенные в ней самой состояния, то в своих ощущениях она видела бы только себя, и, значит, для нее было бы невозможным открыть, что она обладает телом и что за границами этого тела имеются еще другие тела.

Между тем это открытие - одно из тех, которые она делает прежде всего, и она не замедлит сделать это открытие; не может быть, чтобы она его сразу не сделала. Как мог бы только что родившийся ребенок заниматься своими потребностями, если бы он не имел никакого понятия о своем теле и если бы он не мог с той же легкостью составить себе некоторые идеи о телах, способных удовлетворить его потребности?

Я уже несколько раз отмечал, в частности в моей "Логике", что мы способны делать что-либо умышленно лишь в том случае, если мы уже делали это прежде непреднамеренно. Это плодотворная истина, я не решаюсь сказать принцип, ибо этим словом так злоупотребляли, что уже неизвестно, что, собственно, оно означает.

Из этой истины следует, что всему в нас дает начало природа, и действительно, я доказал, что в своей первооснове, или начале, наши знания представляют собой исключительно ее произведение, что мы учимся лишь на основании ее уроков и что все искусство рассуждать заключается в том, чтобы продолжать поступать так, как она нас заставила начать действовать.

Но первое открытие, делаемое ребенком, - это открытие его собственного тела. Таким образом, он не, собственно, делает это открытие - оно преподносится ему природой в готовом виде.

Но природа не показала бы ему его тела, если бы она заставляла его всегда воспринимать испытываемые им ощущения лишь как состояния его души. Я ребенка, сосредоточенное в его душе, не могло бы в этом случае рассматривать различные части его тела как части его самого. Таким образом, природа обладала лишь одним средством дать ему познать его тело - средством, заключавшимся в том, чтобы заставить его воспринимать свои ощущения не как состояния своей души, но как модификации органов, являющихся окказиональными причинами ощущений. Благодаря этому я, вместо того чтобы оставаться сконцентрированным в душе, должно было распространиться и как бы повториться во всех частях тела.

Это мастерство [природы], благодаря которому мы считаем, что пребываем в органах, которые не являются собственно нами, коренится, без сомнения, в механизме человеческого тела, а механизм этот был тоже, несомненно, выбран и устроен соответственно с природой души. Это все, что мы в состоянии узнать по рассматриваемому вопросу. Когда удастся в совершенстве изучить и природу души, и механизм человеческого тела, то, вероятно, нетрудно будет объяснить, каким образом я, заключающееся только в душе, начинает казаться находящимся в теле. Что касается нас, то с нас достаточно заметить этот факт и увериться в нем.

Хотя статуя обладает ощущениями, которые она естественно воспринимает как модификации своих органов, однако она не познaет своего тела тотчас же, как только испытает подобные ощущения. Чтобы открыть свое тело, она нуждается в анализе, т. е. она должна последовательно наблюдать свое я во всех тех частях, в которых, как кажется, оно находится. Но можно утверждать с достоверностью, что она не произведет этого анализа, будучи предоставлена самой себе, и, следовательно, природа должна научить ее этому.