Никто никогда не предполагал, что разум может исчерпать и все факты природы, и последние средства точности в измерении, в анализе этих фактов, и отношения предметов между собой, и все возможные сочетания идей. Одни только отношения величин, сочетания одной этой идеи, количество или протяженность образуют систему, уже слишком необъятную, чтобы человеческий ум мог когда-нибудь охватить ее всю целиком, чтобы часть этой системы, всегда более обширная, чем та, которую он способен познать, не оставалась для него навсегда неизвестной. Но можно было предположить, что человек, имея возможность познать только часть предметов, доступных ему в силу природы своего ума, должен, наконец, встретить границу, где число и сложность тех, которые, он знает, поглотили бы все его силы, и всякий новый прогресс стал бы для него действительно невозможен.

Но так как, по мере увеличения количества фактов, человек научается классифицировать их, сводить их к более общим фактам; так как инструменты и методы, служащие для наблюдения и для их верного измерения, приобретают в то же время все большую точность; так как, по мере открытия все большего числа отношений между большим количеством предметов, достигается возможность сводить эти отношения к более распространенным и заключать их в выражения более простые, представлять их в формах, позволяющих даже обладающему средней умственной силой и действующему с обычной интенсивностью внимания, обнять гораздо большее количество отношений; так как, по мере возвышения ума к более сложным сочетаниям, более простые формулы скоро делают их для него легкими, то истины, открытие которых стоило многих усилий, которые сначала были доступны пониманию только людей, способных к глубоким размышлениям, вскоре затем развиваются и доказываются методами, которые может усвоить обыкновенный ум. Но если методы, которые приводят к новым сочетаниям, исчерпаны, если их применения к еще не разрешенным вопросам требуют трудов, превосходящих время, или силы ученых, то скоро методы более общие, средства более простые открывают новое поле гению. Пусть сила и реальный объем человеческих умов останутся теми же, но инструменты, которыми они могут пользоваться, будут умножаться и совершенствоваться; но язык, укрепляющий и определяющий идеи, сможет приобрести большую точность, большую общность; но вопреки тому, что мы знаем из механики, что нельзя увеличивать силу, не уменьшая скорости, эти методы, которыми будет руководствоваться гений в открытии новых истин, равным образом, добавят энергии и к его силе и к быстроте его операций.