Первоединый есть все и вместе ни одно из существ. Начало всего не может быть совокупностью всех существ; начало есть все лишь в том смысле, что все к нему сводится, из него исходит; строго говоря, в нем все не есть уже, а еще только будет. Каким же, спрашивается, образом от Первоединого - простейшего и тождественного, который не содержит в себе никакого различия, даже только двойственно, произошло все множество существ? Все могло и должно было произойти от него именно потому, что он не есть ни что либо из этого всего, ни все вместе: для того, чтобы сущее получило бытие, необходимо, чтобы Первоединый сам не был таким же существующим, а был отцом сущего, сущее же было его первым рождением. Так как Первоединый есть всесовершенный, так как он никого не ищет, не имея никакой потребности, никакого желания, то сам Он, как бы через края всем переполнен; это то переполнение и произвело нечто другое и иное. Это происшедшее от Первоединого иное к нему же устремляется и обращается и, наполняясь им, получает всю полноту бытия, а так как оно в то же время и себя созерцает, то это делает его умом. Итак, насколько этот второй принцип утверждается на Первоедином и в нем покоится, он есть бытие, истинно сущее, а насколько сам себя мыслит, он есть ум, наконец, насколько он сам обладает бытием и сам его созерцает, он есть бытие и ум вместе (тождество бытия и мышления).

Подобно Первоединому и ум, преизбыточествуя силами, как бы изливает часть их и этим производит новое существо себе подобное; это новое существо есть образ его точно так же, как сам он есть образ Первоединого. Эта происшедшая от субстанции и мысли ума новая энергия есть душа мировая. Подобно тому как в произведении ума Первоединый пребывает в себе недвижимо и неизменно, так и ум - в произведении души, но душа действует не так, не пребывая всецело в себе, - она, производя свои образ, сама отдается движению. Одною своею стороною она обращена к тому началу, от которого произошла и оттуда имеет всю полноту бытия, а другою она движется в противоположную сторону и производит некоторое подобие себя - природу чувствующую (животную) и растительную, но от этого она вовсе не отрывается и не отделяется от того высшего начала, от которого произошла. Душа человеческая тоже простирается до растительной области включительно в том смысле, что и эта область получает от нее жизнь, но она не вся уходит в растительную функцию, а присутствует здесь лишь настолько, чтобы произвести эту низшую природу и пещись о ней, между тем как высшей своей частью она стоит в связи с умом, который всегда пребывает в себе.

Таким-то образом происхождение существующего, начинаясь от первого, идет все ниже и ниже, причем каждое звено в этом процессе занимает место, сообразное с его природою. Каждое вновь произведенное бытие, с одной стороны, менее совершенно в сравнении с тем бытием, от которого произошло, а с другой сохраняет подобие его в такой степени, в какой сохраняет связь с ним и подчиняется ему. Поэтому когда душа (мировая) появляется в растительном царстве, то это значит, что она сюда проникает некоторою частью своею, именно той, которая, будучи самой необузданною и бессмысленною, способна ниспасть так низко, между тем как в бессловесных животных входит та часть, которую влечет сюда преобладающая чувственность; наконец, в людей вселяется душа, движимая влечениями рассудка и ума, так как она обладает свойственным ей умом и способностью определять себя к мышлению, вообще к духовной деятельности.

Взглянем теперь на обратный процесс. Если отрезать побеги или ветви дерева, куда девается оживлявшая их (растительная) душа? Конечно, возвращается к своему источнику, потому что она, ведь, не вдали от него, не отделена от него никаким расстоянием. А когда будет выкопан и сожжен самый корень дерева, куда девается бывшая в нем растительная сила? Конечно, возвращается в растительную область души, так как последняя не переменяет своего места, не перестает оставаться там, где была. Точнее, так как эта низшая растительная сила не имеет в себе самой точки опоры, то она направляется или вниз, в какое-нибудь новое растение, или вверх, к высшему началу. Где же находится это высшее начало? Конечно, в том начале, которое еще выше его, и так - до самого ума. А это значит, что душа не связана ни с каким местом, так как ум и того менее связан, она нигде, ибо содержится в том принципе, который сам и нигде и везде. Если же душа, устремляясь вверх, не достигает самого высшего начала, то она на этой средней ступени живет тою своею силою, которая соответствует этой ступени. Все ее силы суть ум и не суть ум; они все суть ум, насколько все от ума происходят, но в то же время не суть ум, насколько ум, давая им бытие, пребывает в самом себе. Таким образом, мир истинно сущего представляет как бы длинную цепь жизни, в которой каждая предыдущая форма производит последующую, каждая последующая производится предыдущей, но так, что предыдущая не истощается в последующей и ее не поглощает, - так, что все они друг от друга отличны и в то же время составляют одно непрерывное целое.