УЧИТЕЛЬ. Скажи, прошу тебя: неужели высшая, простая и божественная природа принимает какие-либо акциденции?

УЧЕНИК. Прочь такую мысль!

УЧИТЕЛЬ. Неужели она сообщает какому-либо предмету акциденции?

УЧЕНИК. И этого я не сказал бы; иначе она представится страдательной, изменяемой и восприимчивой к иной природе.

УЧИТЕЛЬ. Итак, она не приемлет никакой акциденции и не сообщает никому.

УЧЕНИК. Безусловно, никакой и никому.

УЧИТЕЛЬ. Действие и испытывание действия суть акциденции?

УЧЕНИК. И это -аксиома.

УЧИТЕЛЬ. Стало быть, высшая причина и высшее начало всех вещей, которое есть бог, не может ни действовать, ни испытывать действие.

УЧЕНИК. Это умозаключение загнало меня в тупик. Если я объявляю его ложным, то сам разум, пожалуй, осмеет меня и не позволит легкомысленно взять назад данное согласие. Если же я признаю его верным, то с необходимостью последует вывод, что положение о действии и испытывании действия, коль скоро я его принял, распространяется и на прочие всякого рода глаголы действительного и страдательного залогов, как-то: бог не может любить, и быть любимым, не может двигать и быть движимым, более того, не может ни быть, ни существовать. Но если это так, видишь ли ты, скольким и сколь острым стрелам Священного писания я себя подставлю? Мне кажется, отовсюду свистят эти стрелы и вопят, что наш вывод ложен. Кроме того, я думаю, что ты и сам понимаешь, до чего трудно внушить такие мысли простым душам; ведь даже души тех, кто кажется мудрым, при таких словах цепенеют от ужаса.

УЧИТЕЛЬ. Не дай запугать себя. Сейчас мы должны следовать разуму.