Функция способности выбора состоит в обсуждении, решающем суждении и желании. Обсуждение означает исследование того, что лучше: то или это. Однако "лучше" можно сказать только в смысле относительной близости к наилучшему, а близость эта тем больше, чем больше сходство; так что никто не знает, лучше ли это, чем то, если не знает, что оно более сходно с наилучшим. И никто не знает, что нечто более сходно с другим, если он не знает того другого. Ведь я не знаю, что этот человек похож на Петра, если я не знаю Петра и не знаком с ним. Поэтому понятие высшего блага с необходимостью напечатлено в [уме] обсуждающего.

Уверенное решающее суждение относительно замышляемого выносится на основании некоего закона. Ведь никто не может судить с уверенностью на основании закона, если не удостоверено, что этот закон правильный и что о самом законе судить не должно. Однако наш ум судит о себе самом. Коль скоро нельзя судить о законе, на основании которого судят, то отсюда следует, что этот закон выше нашего ума, и наш ум судит на основании этого закона, потому что он напечатлен в уме. Но выше человеческого ума только Тот, кто создал его. Следовательно, в акте решающего суждения наша способность выбора соприкасается с божественными законами всякий раз, когда она приходит к окончательному решению.

Желание по преимуществу есть желание того, что наиболее притягательно. Притягивает же сильнее всего наиболее привлекательное; а наиболее привлекательно блаженство. А блаженство достигается только через наилучшее и через высшую цель: ведь человеческое желание устремляется к чему-либо, только если это — высшее благо, или средство для достижения его, или некое подобие его. Такова сила высшего блага, что сотворенное существо ничего не может любить, не будучи движимо желанием этого блага; а впадает в заблуждение и ошибается сотворенное существо, когда образ и видимость принимает за истину.

Смотри же, как близка душа к Богу: память возводит к вечности, мыслительная способность (intelligentia) — к истине, способность выбора — к высшему благу, каждая согласно своему действию.

Они возводят к самой блаженнейшей Троице согласно порядку, происхождению и своеобразию (habitudo) этих способностей. Ведь от памяти рождается как ее детище умозрение, ибо тогда мы уразумеваем, когда образ, содержащийся в памяти, отражается во взоре интеллекта (in acie intellectus), который не что иное, как слово. От памяти и умозрения исходит дыхание любви, связующее их. Эти три — порождающий дух (mens), слово и любовь, — существуют в душе как соотносительные памяти, умозрению и воле, которые едины по субстанции, суть со-равные и равно-длящиеся, во взаимном возникновении друг от друга.

И если Бог — совершенный дух. Он имеет память, умозрение и волю, имеет также рожденное Слово и Любовь, исходящую подобно дыханию, которые, происходя друг от друга, с необходимостью различаются, причем, не сущностью своей, но и не чем-то привходящим, а следовательно, как лица.

Таким образом, когда ум рассматривает сам себя, он, через себя как через зеркало, поднимается к созерцанию блаженной Троицы, три лица которой — Отец, Слово и Любовь — суть со-вечные, со-равные и единые субстанцией своей, так что каждое из них существует в любом другом, и ни одно из них не есть другое, но все три суть единый Бог.