ГИППИЙ (‛Ιππίας) из Элиды (470-е – после 399 до н.э.), др.-греч. софист, младший современник Протагора, один из самых эрудированных и разносторонних представителей греческого Просвещения. Сочинения Гиппия не сохранились, и о его воззрениях мы знаем в основном из двух диалогов Платоновского корпуса («Гиппий Больший» и «Гиппий Меньший») и упо­минаний в некоторых других диалогах.

Дориец по происхождению, Г. в отличие от большинства софистов вы­ступал преимущественно в дорийских городах: с успехом читал публичные лекции в Спарте по «археологии», т.е. о генеалогиях героев и местных знат­ных семей, об основании городов в древности (DK86 A11, ср. A2); зарабо­тал более 20 мин своими выступлениями в Инике, небольшом сицилийском городке, и совершил успешное турне по городам Сицилии, соревнуясь с од­новременно выступавшим здесь же Протагором (A4). Г., подобно Продику и Горгию, неоднократно выполнял обязанности посла своего государства (А6). К концу 30-х годов, судя по сценической дате «Протагора» и «Гиппия Большего», Г. был весьма известен и в Афинах. В Олимпии Г. произносил торжественные («эпидейктические») речи и демонстрировал искусство от­вета на любой заданный вопрос, очевидно в виде импровизированных ре­чей ([Plat.] Hipp. Mi. 363с–d). Он отличался необычайной памятью (Plat. Hipp. Ma. 285e) и преподавал ученикам мнемоническое искусство ([Plat.] Hipp. Mi. 368d = А12; Xen. Symp. 4, 62).

Г. преподавал, наряду с риторикой, геометрию, арифметику, астроно­мию и музыку вместе с просодией, учением о краткости и длительности слогов («квадривиум» Боэция, см. A 11–12, Plat. Prot. 318e, Pfeiffer, S. 76–77; однако «Гиппий», которого Прокл (B20 DK) называет открывателем квад­ратиссы (в математике – кривая второго порядка), не тождествен софисту Г., см. Жмудь, с. 101 с лит.); писал сочинения антикварно-филологического характера («Названия народов» – B2, возможно, также B8; список олим­пиоников – B3, см: Pfeiffer, S. 74–75; «Сборник» (Συναγωγή) содержал, вероятно, также сведения антикварного характера, – В4); составлял речи, посвященные поэтам (Гомеру – [Plat.] Hipp. Mi. 363а, Симониду – Plat. Prot. 347a); «Троянская речь» в форме диалога (беседа Неоптолема с Нестором после взятия Трои) трактовала этико-педагогическую тему, актуальную для софистов – какие занятия делают человека совершенным (А9, ср. А2). Он был автором также эпических прозведений, трагедий и дифирам­бов (А12), а также элегий (В1). В Олимпии Г. демонстрировал свою спо­собность собственноручно обеспечить себя всем необходимым, явившись в обуви, одежде, с кольцом и принадлежностями для омовения, изготовлен­ными им самим (А12; приписываемое Г. положение, что цель жизни – это самодостаточность, А1, анахронистично и, скорее всего, основано лишь на том же эпизоде, но верно в том смысле, что Г. считал подобный идеал достигнутым им самим).

В «Гиппии Большем» (301b – 302b) упоминается парадоксальное поло­жение Г., сводящееся к тому, что каждый класс вещей представляет собой единую, непрерывную субстанцию, так что любой представитель класса не может обладать свойствами, которых нет у других представителей. К Г. восходят сведения о первых шагах греческой философии и математики (B 6, 12, о других свидетельствах подобного характера, возможно восходящих к Гиппию, см.: Snell и далее: Classen, Mansfeld; Patzer). Судя по сохранивше­муся началу одного из его сочинений, Г. собирал положения философского характера из поэтических (Орфей, Мусей, Гесиод, Гомер) и прозаических сочинений греков и «варваров», стремясь обнаружить сходные воззрения (B6). При этом он, видимо, был склонен преуменьшать оригинальность философских учений, находя их предвосхищения в мифологических пред­ставлениях: Г., вероятно, имеет в виду Аристотель (Met. A 3, 983b28–32), полемизируя с неназванным предшественником, утверждавшим, что учение Фалеса о воде как первоначале подразумевается уже древнейшими «теоло­гами», которые считали бога Океана и морскую богиню Тефию порождени­ем всех вещей (Hom. Il. XIV, 201, ср. также орфические стихи, делающие Океана и Тефию прародителями богов, Plat. Crat. 402 bc) и заставили богов клясться водой (клятва Стиксом).

Возможно, аутентично высказывание Г. (Plat. Prot. 337cd) о том, что ин­теллектуалы, собравшиеся в доме Каллия, – сородичи и граждане «по при­роде», согласно принципу «подобное родственно подобному», хотя и не яв­ляются таковыми «по закону», который принуждает ко многому вопреки природе. Это утверждение не обязательно подразумевает идею братства всех людей или всех греков, но интересно как попытка найти «естествен­ное» обоснование солидарности ученого сообщества перед лицом конфлик­тов, разделяющих остальной мир (ср. стремление Г. установить сходство между греческими и восточными учениями).

Склонность подчеркивать приоритет «природного» заметна также в беседе Г. с Сократом (Xen. Mem. IV 4, 12–18, сомнения в достоверности: Gomperz, S. 77; Heinimann, S. 142): не отрицая необходимости исполнения законов, установленных в отдельном государстве, Г. тем не менее утвер­ждает, что подобные нормы основываются на соглашении граждан (уче­ние об «общественном договоре») и часто меняются по их воле, а потому не тождественны справедливости и уступают ей по значению. Во второй части беседы (IV, 4, 19–25) Г. рассматривает как неписаные законы – обя­зательные для всех людей и установленные богами – лишь те, что фак­тически признаются всеми народами (к ним не относится, напр., запрет на плотскую связь родителей и детей). По-видимому, Г. полагал, что спра­ведливость, стоящая выше норм позитивного права, и есть соблюдение этих универсальных норм, которые можно эмпирически вывести благода­ря изучению обычаев разных народов. Примечательно, что еще в одном из рассуждений Г. указывал на несовершенство установленных законов, не карающих за клевету, хотя она более несправедлива, чем воровство, ибо похищает дружбу, наивысшее из благ, и чем насилие, ибо действует неза­метно (В 17).

Фрагменты и свидетельства

• DK II, 326–330;
• I sofisti: Testimonianze e frammenti. Fasc. III. Ed. M. Untersteiner. Fir., 1954. 1967³
• рус пер.: Маковельский А.О. Софисты. Вып. 2. Баку, 1941.

Литература

• Gomperz H. Sophistik und Rhetorik. Lpz.; B., 1912;
• Nestle W. Vom Mythos zum Logos: Die Selbstentfaltung des griechischen Denkens. Stuttg., 1942. 1975²;
• Snell B. Die Nachrichten über die Lehre des Thales und die Anfänge der griechischen Philosophie und Literaturgeschiche, – Philol 96, 1944, S. 170–182 (repr.: Sophistik. Hrsg. v. C.J. Classen. Darmst., 1976, S. 478–490);
• Heinimann F. Nomos und Physis: Herkunft und Bedeutung einer Antithese im griechischen Denken des 5. Jahrhunderts. Basel, 1945. Darmst., 1965²;
• Guthrie, HistGrPhilos III, 1969, p. 118–120, 280–285;
• Classen C.J. Bemerkungen zu zwei griechischen Philosophie-Historikern, – Philol 109, 1965, S. 175–181;
• Blum H. Die antike Mnemotechnik. Hldh.; N. Y., 1969, S. 48–55;
• Schütrumpf E. Kosmopolitismus oder Panhellenismus? Zur Interpretation des Ausspruchs Hippias in Plat. Prot. 337d ff, – Hermes 100, 1972, S. 18– 22;
• Johann H.T. Hippias von Elis und der Nomos-Physis-Gedanke, – Phronesis 18, 1973, S. 17–19;
• Pfeiffer R. Geschichte der klassischen Philologie: Von den Anfängen bis zum Ende des Hellenismus. Münch., 1978. 1990³;
• Kerferd G. The Sophistic Movement. Camb., 1981; Mansfeld J. Cratylus 402a-c: Plato or Hippias (1983), – Mansfeld J. Studies in historiography of Greek Philosophy. Assen, 1990, p. 84–96;
• Brunschwig J. Hippias d’Élis, philosophe-ambas­sadeur, – Boudouris K. (ed.). The Sophistic Movement. Ath., 1984, p. 269–276;
• Patzer A. Der Sophist Hippias als Philosophiehistoriker. Freib./Breis.; Münch., 1986;
• Hoffmann J.H. Das Recht im Denken der Sophistik. Stuttg.; Lpz., 1997;
• Жмудь Л.Я. Зарождение истории науки в Античности. СПб., 2002.

А. Л. ВЕРЛИНСКИЙ