ЛОГОС (греч. λόγος – речь, слово, высказывание, понятие, основание, мера), понятие античной философии и христианского богословия, где оно обозначает разумный принцип, управляющий миром, и Бога-Сына, второе лицо Троицы.

Как философское понятие появляется у Гераклита, хотя толкование его остается в высшей степени спорным, вплоть до отрицания за логосом какого-либо смысла, кроме общеупотребительного (слово, высказывание). Из тех немногих фрагментов, где говорится о логосе, мы узнаем, что люди не понимают вечносущий всеобщий логос, по которому все свершается (DK22 В 1, В 2, В 72), что он служит мерой превращения стихий (В 31), что логос души бесконечно глубок и сам себя увеличивает (В 45, В 115), что, внимая логосу, надо признать все единым (В 50). Однако анализ контек­стов позволяет интерпретатору существенно расширить область значения «логоса». Можно отметить намеренную парадоксальность термина: если архаическая мифология знает повествования о богах, которые произносят творящее слово, то у Гераклита слово первичнее бога или само есть бог; античная культура ценит слово, несущее смысл, но Гераклит выбирает для обозначения высшего разума не слово-содержание (эпос, мютос, рема, лек­сис, онома), а «логос» – слово-форму, слово-число, слово-речь, которое, ви­димо, было лишено сакральных коннотаций. Слово – это то, что произно­сят, слышат и понимают, тогда как логоса никто не понимает и, в сущности, никто не говорит. В то же время Слово предполагает, в отличие от Разума, вещественный и субъективный субстрат. Полисемия слова, его способность менять значение в разных контекстах позволяет ему, в отличие от однознач­ного рационального понятия, совмещать противоположности. Можно так­же предположить, что термин «логос» акцентирует не столько слово с его морфологией, сколько предложение с его синтаксисом как аналог струк­турного расчленения бытия, с одной стороны, и организации мышления – с другой. Т. обр., Слово – в сравнении с Разумом, Законом, Числом, Бытием, Апейроном, Стихией – оказывается более концентрированным выражени­ем таких функций досократовского правящего начала (архе), как власть (од­новременно безличная и божественная) меры и закона, сохранение единст­ва и порядка во взаимопревращении стихий, вовлечение человека в процесс преображения хаоса в космос.

Близкий гераклитовским мотивам фрагмент о логосе находим у Эпихарма (DK23 В 57), где говорится о том, что логос правит (κυβερνᾴ) людьми и спасает их, но расчет (λογισμός) человека происходит от божьего логоса. Однако в дальнейшей истории античной философии вплоть до стои­ков логос не отягощен никакой метафизической нагрузкой. Зато фиксиру­ется его значение как рассуждения, аргумента, дискурсивного познания. Платон определяет научное знание (эпистеме) как правдивое мнение (док­са) с логическим отчетом и разъяснением («дать логос» значило по-грече­ски «дать отчет» – cм. Phaed. 76b, Theaet. 201cd). Логос мыслится в этой связи как способность давать качественные различения (ср. Theaet. 208c). В составе диалектического метода Платона (см. Resp. 534b; Soph. 253de; Polit. 262b–e) логос осуществляет роль инструмента различения и опреде­ления видов через дихотомическое рассечение рода (диэреза). Для Платона характерно также сопоставление логоса и мифа как двух способов выраже­ния истины. Аристотель чаще всегда употребляет термин «логос» в смысле «определения» или «разумности вообще». Иногда имеется в виду разум­ность моральная (ὀρθὸς λόγος, см. E. N. II, 1103b; VI, 1144b), иногда – мате­матическая пропорция (Met. 991b), иногда – силлогизм (An. Pr. 124b18) или доказательство (Met. 990b12–18). Стоицизм, опираясь на Гераклита, восстанавливает онтологический смысл логоса, который понимается как мировая разумно-творческая эфир­но-огненная субстанция, Зевс и судьба. Характерна принципиальная нераз­личенность в стоическом огненном логосе смыслового принципа и веще­ственного субстрата. В той мере, в какой логос пронизывает каждую часть природы своей организующей силой, он описывается стоиками как множе­ство смысловых семян (λόγοι σπερματικοί), прорастающих в мире. В логике стоики различают логос внутренний (мышление) и внешний, произнесен­ный (речь).

В эллинистическую эпоху понятие «логос» привлекает внимание ре­лигиозной мысли Средиземноморья, стремившейся к синкретическому со­единению греческой и восточной (также знавшей концепт творящего сло­ва Бога) традиций. Самым значительным результатом этих экспериментов было учение Филона Александрийского. Логос трактуется Филоном сразу в нескольких планах. Вслед за стоиками он признает различение внутрен­ней речи (λόγος ἐνδιάθετος) и внешней (προφορικός), которая одновременно равна и неравна внутренней (V. Mos. II, 137). Аналогичным образом Бог со­держит в себе свой внутренний логос как разум и замысел мира, но также излучает логос вовне, творя и одушевляя им мир, что согласуется с образом библейского Бога, который творит мир словом. Как первая эманация Бога логос объединяет собой весь мир идей, которые служат образцами творения (Opif. 5, 20). В сотворенном мире логос, присутствует как внутренняя ожив­ляющая сила и судьба (Mut. nom. 23, 135). Кроме того, логос может пони­маться Филоном как посредник между «первым Богом» – творцом и «треть­им богом» – тварной природой. Поэтому он именуется «вторым богом», «первосвященником», «единородным Сыном Божьим». Таким же образом логос присутствует и в индивидуальной душе, будучи ее внутренней си­лой и внешним руководителем-посредником, возвращающим душу к Богу. Учение Филона оказало большое воздействие на христианское богословие и, видимо, отразилось в учении Евангелия от Иоанна о Логосе.

Позднегреческая философия (средний платонизм, неопифагореизм, неоплатонизм) также развивает учение о логосе, новую версию которого мы находим, например, у Плотина. В его доктрине логос есть способ суще­ствования высших онтологических ипостасей на низших уровнях: Ум – это логос Единого, душа – логос Ума (Enn. V 1, 6.2–11; VI 4, 11.15–17). Логос, по Плотину, является также силой мировой Души, через которую Душа, подражая эйдосам, творит чувственный космос и управляет им (III 8, 3).

Евангелие от Иоанна (Ин. 1:1) дает учение о логосе (Слове) как Еди­нородном Сыне Бога-Отца, выраженное словами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (̕Εν ἀρχῇ ἦν ὁ λόγος, καὶ ὁ λόγος ἦν πρὸς τὸν θεόν, καὶ θεὸς ἦν ὁ λόγος). В Апокалипсисе (Откр. 19:13) имя «Слово Божие» (ὁ λογός τοῦ θεοῦ) носит Иисус, творящий Страшный суд. В отличие от логоса эллинистической философии, который был эманацией абсолюта и превращенной формой его пребывания в низших мирах, логос христиан­ской философии, отождествленный в Евангелии со вторым лицом Троицы, Иисусом Христом, есть, во-первых, прямое присутствие Бога в мире и, во-вторых, нераздельное (хотя и неслиянное) единство с человеческой природой («И Слово стало плотию» (Καὶ ὁ λόγος σάρξ ἐγένετο (Ин. 1:14). В то же время философские импликации понятия «логос», накопленные Античностью (логос как сила, связующая множество в единство, осмыс­ляющая и одухотворяющая вещество, опосредующая душевное и духов­ное), вбираются богословской мыслью и экзегезой, получая новые толкова­ния в зависимости от культурно-исторического контекста: напр., апологеты (Игнатий Антиохийский, Юстин Мученик, Афинагор, Татиан) ищут точки соприкосновения четвертого Евангелия с учениями Стои и среднего плато­низма, александрийское богословие (Ориген, Климент) обосновывает он­тологическую связь Бога и человека; Кирилл Александрийский разворачи­вает христологический аспект логоса; схоластика 13 в. (Бонавентура, Фома Аквинский) создает теологию Слова как обширный синтез богословских и собственно философских аспектов учения о логосе (см., напр., у Фомы концепцию личностного бытия логоса в Summa Theol. III, 2–6); немецкая мистика 13–14 вв. (Мейстер Экхарт и др.) выдвигает учение о вечном ро­ждении логоса в душе верующего, раннее лютеранство, акцентирующее роль текста Писания и проповеди, опирается на теологию Слова в своей антикатолической полемике и диалектике веры, знания и свободы. Т. обр., не только богословие, но и христианская философия постоянно обращалась к этому учению, видя в нем возможность согласовать истины умозрения и Откровения.

Литература:

• Heinze M. Die Lehre vom Logos in der griechischen Philosophie. Oldenburg, 1872 (ND. 1961);
• Aall A. Der Logos: Geschichte seiner Entwicklung in der griechischen Philosophie und christlische Literatur. Bd. 1–2. Lpz., 1896–1899 (ND. 1968);
• Parain B. Essai sur le logos platonicien. Paris, 1942;
• Cross R.C. Logos and forms in Plato, – Mind 63, 1954, p. 433–450;
• Kelber W. Die Logoslehre von Heraklit bis Origenes. Stuttg., 1958;
• Boeder E. Der frühgriechische Wortgebrauch von Logos und Aletheia, – ArchBegr 4, 1959, S. 82–112;
• Ricken F. Die Logoslehre des Eusebios von Cäsarea und der Mittelplatonismus, – Th&Ph XLII, 1967, S. 341–358;
• Kahn C. Stoic logic and Stoic Logos, – Symp. Stoische Logik, am 1Mai 1968 in St.Louis, Miss. 1969, p. 158–172;
• Fruchtel E. Weltentwurf und Logos. Zur Metaphysik Plotins. Fr./M., 1970;
• Bühner J.-A. Logos, – HWPh, Bd. 5, 1980, col. 491–502;
• Bouyer L. Das Wort ist der Sohn. Einsiedeln, 1976;
• Kelber W. Die Logoslehre. Von Heraclit bis Origenes. Stuttg., 1976;
• Kahn Ch. The Art and Thought of Heraclitus. Camb., 1979;
• Fattal M. (ed.). Logos et langage chez Plotin et avant Plotin. Paris, 2003;
• Муретов М.Д. Учение о логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с предшествовавшим истори­ческим развитием идеи логоса в греческой философии и иудейской теософии. М., 1885;
• Муретов М.Д. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. М., 1885;
• Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории. Философско­-эстетическое исследование. М., 1906² (перепеч.: Сочинения. М., 1994);
• Васильева Т.В. Беседа о логосе в платоновском «Теэтете», – Платон и его эпоха. М., 1979, с. 278–300.

А. Л. ДОБРОХОТОВ