ПЕРГАМСКАЯ ШКОЛА неоплатонизма объединяла круг последовате­лей Ямвлиха (во 2-й трети 4 в. н.э.). Основатель – Эдесий Каппадокийский (ок. 280/90 – до 355), ученик Ямвлиха (Eunap. V. Soph. 461). Основным ис­точником сведений о представителях и учении является сочинение Евнапия из Сард «Жизни философов и софистов». Другие представители школы: ученики Эдесия Хрисанфий из Сард (преемник Эдесия на посту схолар­ха школы), Максим Эфесский, Приск из Эпира, Евсевий из Минда, имп. Юлиан, почитатель Хрисанфия и Максима (Ibid. 473), Евнапий из Сард, также ученик Хрисанфия. Преемниками Хрисанфия на посту главы школы были Эпигон из Спарты и Бероникиан из Сард. В годы своего правления (361–363) имп. Юлиан оказывал поддержку неоплатоникам Пергамской школы, привлекал философов к государственным должностям и осущест­влению религиозных реформ: Максима сделал своим ближайшим советни­ком в Константинополе; ко двору был приближен Приск; Хрисанфий, от­казавшийся от придворной службы, получил должность верховного жреца Лидии (Ibid. 478), Евстафия Юлиан назначает послом в Персию (Ibid. 465– 466). Вместе с окончанием правления Юлиана идеологическое влияние Пергамской школы в Константинополе скоро прекращается. Сохраненное школой наследие Ямвлиха впоследствии было воспринято Афинской школой неоплатонизма.

Учение Пергамской школы носило более религиозный, нежели свет­ский характер. Отличительными чертами был интерес к теургии и мистиче­ским практикам, толкование воли богов и склонение их сил на свою сторо­ну. Безусловным авторитетом в школе был Ямвлих, его тексты и личность. Основатель школы Эдесий не разглашал содержание бесед с Ямвлихом, пока правил Константин (т. е. до 337), и Евнапий объясняет это тем, что «ученики Ямвлиха были склонны хранить полное молчание о том, что ка­салось мистериального, и обладали присущей иерофантам сдержанностью в словах» (V. Soph. 461). У Евнапия зафиксирован подчеркнутый отказ глав­ных представителей школы от риторического искусства и вообще школьной учености: и Приск, и Хрисанфий не были любителями философских диспу­тов, считая, что они озлобляют участников, которые в пылу словесной борь­бы лишь упражняют свои болезненные и честолюбивые наклонности (Ibid. 481; 501). Это мнение разделял, по-видимому, и Максим, не обладавший та­лантом ритора, так что его выступления у публики обыкновенно не имели успеха (Ibid. 480).

Литература:

• Евнапий. Жизни философов и софистов. Пер. Е.В. Дарк, М.Л. Хорькова, – Римские историки IV века. М., 1997, с. 225–294;
• Penella R. Greek Philosophers and Sophists in the Fourth Century A.D. Studies in Eunapius of Sardis. Leeds, 1990.

М. А. СОЛОПОВА