КРАТЕТ ФИВАНСКИЙ (Κράτης ὁ Θηβαῖος) (ок. 368/365–288/285 до н. э.), представитель старшего поколения киников, ученик Диогена Синопского (D. L. I 15), первый учитель стоика Зенона из Кития, составившего книгу «Воспоминаний о Кратете».

Сочинения К. не сохранились. Основные источники: Диоген Лаэртий (D. L. VI 85–93), Телет (Teles, p. 28. 5, 35. 4, 38. 3 Hense), византийский сло­варь Суда. Согласно этим источникам, К. был автором поэтических произве­дений: пародий, трагедий, элегий, гимнов («К нищете», «К скромности») – и «Писем», в которых он «прекрасно философствовал в стиле, близком к платоновскому» (D. L. VI 98).

Учение К., как и всех киников, неотделимо от принятого им образа жизни. Принадлежа к богатой и знатной семье, К. отказался от богатства и социального статуса, отпустил рабов и стал вести жизнь нищего мора­листа и поэта-сатирика – и «только тогда почувствовал себя свободным» (Simpl. In Ench. 107 Schweig); по К., свобода – это нестяжание (ἀκτημοσύνη) (Epiph. Panar. 507, 29–30). В одном из сохранившихся гекзаметрических от­рывков К., подражая Гомеру (ср. «Одиссея» XIX, 172–173), описывает уто­пический город Пéру («пера» – нищенская котомка странствующего ки­ника), расположенный на острове посреди моря, граждане которого ведут разумную жизнь, не знают войн и вражды и довольствуются плодами своей земли (хлебом, смоквой), – т. е. город, живущий согласно идеалу автаркии. Этому идеалу независимости и довольства самым необходимым следовал в своей жизни и сам К., полагая главную пользу философии в «жизни без забот» (D. L. VI 86), а цель жизни – в разуме и природе, но не в удовольст­вии, ведь если бы счастливая жизнь состояла в обилии удовольствий, «ни­кто никогда не был бы счастлив»: ни в детстве, когда его занимают няньки и педагоги, ни в молодости, когда нужно служить в армии и подчиняться ко­мандирам, ни в зрелости, когда жизнь состоит из дел и обязанностей, ни тем более в старости (см. «О том, что удовольствие не цель жизни» Телета – Stob. IV 34, 72). Для античной традиции К. был примером мудреца, обрет­шего в нищете свободу и радость (ср. Plut. De tranqu. 466e1: «К. с сумой и в грубом плаще прожил жизнь смеясь и играя, словно на празднике»). Диоген Лаэртий сообщает, что К. «входил в любой дом и учил людей доб­ру» (D. L. VI 86), а имп. Юлиан – что он «примирял близких друг с другом, когда те ссорились» (Julian. Or. 6).

Нищенство К. разделяла его жена Гиппархия, также отказавшаяся от бо­гатства ради кинической жизни. Их скандальное публичное сожительство на площади (τὰ κυνογάμια) стало одним из наиболее убедительных приме­ров кинического отказа от норм общепринятой морали. Подобный стиль поведения являлся не cтолько жестом эпатажа, сколько доказательством антигедонистической теории К., согласно которой чувственные удовольст­вия – ничто; и даже телесная близость должна совершаться без переживания удовольствия, а в таком случае в ней не остается ничего личного. Известны и другие рецепты К. по преодолению любовной страсти (эроса): избавлять­ся от нее голодом, а если нет – то временем, а если нет – веревкою (VI 86). Жизнь свою он построил по образцу, указанному Диогеном Синопским, и в конце жизни по праву мог назвать его (см. D. L. VI 93) своим земляком в стране «Бесчестья и Бедности», где не властна τύχη (удача, судьба), – сле­довательно, переоценены и отвергнуты человеческие ценности.

Фрагменты:

• GIANNANTONI, SSR II, p. 523–576 (cap. V H. Crates Thebanus);
• Антология ки­низма. Изд. подг. И.М. Нахов. М., 1996², с. 145–152.

Литература:

• Long A.A. The Socratic Tradition: Diogenes, Crates and Hellenistic Ethics, – The Cynics: The Cynic Movement in Antiquity and Its Legacy. Ed. R.B. Branham, M.-O. Goulet-Cazé. Berk.; L. Ang., 1997.

М. А. СОЛОПОВА