ЕВДЕМ (Εὔδημος) Родосский (ок. 360 – ок. 300 до н.э.), философ-пери­патетик и ученый, принадлежал к числу наиболее близких к Аристотелю учеников. После смерти учителя в 323 он возвратился на Родос, где осно­вал собственную школу, оставаясь в дружеских отношениях с Теофрастом, с которым его связывали cовместные интересы и исследования. Е. увез на Родос копии «Физики» и «Метафизики» Аристотеля и, вероятно, те кни­ги «Этики», которые впоследствии были названы «Евдемовой этикой».

В отличие от других перипатетиков Е. не писал сочинений, адресован­ных широкой аудитории, основные его труды относятся к логике и физи­ке, в которых он развивал и уточнял учение Аристотеля, а также к исто­рии науки, начало которой и положили его исследования. В сохранившихся фрагментах логических трудов («Категории», «О речениях» и, возможно, «Аналитика») Е. практически всегда цитируется вместе с Теофрастом; судя по всему, они совместно преподавали в Ликее логику Аристотеля, система­тизируя ее, устраняя наиболее явные противоречия, уточняя формулиров­ки и т. п. Сходный характер носит и «Физика» Е., представлявшая собою слегка сокращенную переработку «Физики» Аристотеля, иногда приобре­тающую характер интерпретации этого текста. Это обстоятельство сдела­ло «Физику» Е. особенно полезной для позднеантичных комментаторов Аристотеля, которым мы обязаны сохранением более сотни ее фрагмен­тов. Существенных доктринальных отличий от «Физики» Аристотеля в них не обнаружено, заметно лишь обилие доксографических пассажей, демон­стрирующих внимание Е. к учениям досократиков и Платона.

Наибольший интерес вызывают исторические труды Е. Судя по все­му, они входили в инициированный Аристотелем проект, направленный на историческую систематизацию сведений, относящихся к развитию тео­ретических наук. К ним, по Аристотелю, относились математика, физика и теология (Met. 1025b–1026a; Phys. 193b22–36). В рамках характерного для Ликея разделения труда Е. занялся историей математики и теологии, а Теофраст в своих «Мнениях физиков» (Φυσικῶν δόξαι) – доксографией натурфилософии. «Медицинское собрание» (̕Ιατρικὴ συναγωγή) перипате­тика Менона, посвященное медицинской доксографии, также относилось к этому проекту.

Историография науки, начинающаяся тремя трудами Е. по истории ма­тематических наук, основана на характерном для греков интересе к авто­рам культурных новшеств (πρῶτοι εὑρηταί). Е. придал поискам первоот­крывателей форму историко-научного исследования, рассматривая точные науки в рамках общей интеллектуальной эволюции и представляя их раз­витие как прогрессивное приближение к современному ему состоянию науки (fr. 133 Wehrli). Выстроенная на основе хронологии первооткрыва­телей серия научных открытий, в том числе и новых методов, начинает­ся на Древнем Востоке и доходит до времени самого Е.; биографические данные об ученых крайне скупы. Представления Е. о прогрессе ограни­чены прошлым и настоящим: вслед за Аристотелем (Poet. 1449a15; E.N. 1098a22.; fr. 53 Rose) он полагал, что наука вскоре достигнет (или уже дос­тигла) совершенства, дальше которого двигаться невозможно.

В «Истории геометрии», состоявшей из четырех книг, он называет име­на 20 математиков от Фалеса до учеников Евдокса и передает их открытия. Почти все данные о доевклидовой геометрии, содержащиеся в более позд­ней литературе, прямо или косвенно восходят к Е. Единственный фрагмент, дошедший от его «Истории арифметики», не позволяет реконструировать ее общий план. «История астрономии» в двух книгах построена так же, как и «История геометрии», а ее материал частично совпадает с «Мнениями физиков», с той, однако, разницей, что Е. рассматривал лишь математиче­скую астрономию в ее важнейших открытиях, а Теофраст передавал уче­ния, относящиеся в первую очередь к физической астрономии досокра­тиков. Компетентность Е. в точных науках и его надежность как историка трудно переоценить.

«История теологии» (fr. 150) представляла собой хронологический об­зор доктрин о божественных первоначалах, принадлежавших тем, кого Аристотель называл «теологами», т.е. авторам теогоний в стихах и про­зе. К началам Орфея Е. относил Ночь, Гомера – Океан и Фетиду, Гесиода и Акусилая – Хаос, Эпименида – Воздух и Ночь, Ферекида – Зевса, Хроноса/ Кроноса и Хтонию. Вслед за Аристотелем, видевшим в учениях «теологов» остатки древней мудрости, облеченные в форму мифа (Met. 1074a38, De caelo 270b17, Meteor. 339b16), он рассматривал «теологов» как предшест­венников философов-«физиков». Последние в этом труде вообще не упо­минались, что подчеркивало установленную Аристотелем границу между философией и мифом. В качестве параллели учениям греческих «теологов» Е. рассматривал теогонии и религиозные учения вавилонян, персов, фини­кийцев и египтян, о которых он обладал на удивление обширными и досто­верными сведениями. Так, из вавилонского теогонического эпоса «Энума элиш» он приводит шесть поколений богов, начиная с первой пары Тиамат и Апсу.

Труды Е., мало читаемые в эпоху эллинизма, приобретают известность с возрождением аристотелизма и расцветом неоплатонизма и цитируются вплоть до 6 в., особенно часто – в комментариях Симпликия. Однако в от­личие от других идущих от Ликея жанров историографии (биография, док- сография), история науки Е. дальнейшего развития в Античности не полу­чила. Лишь начиная с 16 в. сохраненная Проклом краткая выжимка из его «Истории геометрии» становится исходным пунктом истории греческой ма­тематики и тем самым – историографии науки как таковой.

Фрагменты:

• WEHRLI, Die Schule VIII. Eudemos von Rhodos. Bern, 1969².

Литература:

• Bodnár I., Fortenbaugh W. W. (edd.). Eudemus of Rhodes. N. Bruns., 2002;
• Жмудь Л. Я. Зарождение истории науки в античности. СПб., 2002.

Л. Я. ЖМУДЬ