|
|
|
АММОНИЙ (̕Αμμώνιος), сын Гермия (между 435/445 – между 517/526, Александрия), философ-неоплатоник, глава Александрийской школы неоплатонизма, комментатор Аристотеля, основоположник неоплатонической традиции толкования аристотелевских сочинений.
Жизнь и сочинения. Отцом А. был Гермий Александрийский, ученик Сириана, учившийся в Афинах одновременно с Проклом и основавший по возвращении на родину в риторической школе Гораполлона кафедру платоновской философии. Мать А., Эдесию, родственницу Сириана, родители первоначально хотели выдать замуж за Прокла, но после отказа того от женитьбы Эдесия вышла замуж за Гермия и уехала с ним в Александрию. Их сыновья А. и Гелиодор избрали философское поприще. После смерти мужа Эдесия с сыновьями отправилась в Афины, где отдала их в обучение к Проклу, возглавлявшему тогда Афинскую Академию. По окончании обучения А. вернулся в Александрию и в 475 возглавил, как и его отец, кафедру философии в школе Гораполлона.
По свидетельству современников, А. преподавал как платоновскую, так и аристотелевскую философию. Дамаский посещал его лекции по Платону между 475–485, Олимпиодор в 515 слушал его толкование на «Горгия», Асклепий – на «Теэтета». Но все же особое внимание А. уделял толкованию произведений Аристотеля (Damasc. V. Isid., fr. 79 Zintzen), и именно эти лекции, записанные «с голоса» (ἀπὸ φωνῆς), а потом изданные в виде письменных комментариев его учениками, принесли А. наибольшую славу и пользовались исключительным авторитетом у последующих поколений философов.
Живя в городе, который в течение несколько столетий считался одной из столиц христианского мира, и при этом руководя языческой философской школой, существующей за счет финансовой поддержки из городского бюджета, А. был вынужден заключить с епископом Александрии некое тайное соглашение (Ibid., fr. 292) и, возможно, даже был окрещен. Не исключено, что суть договора сводилась к отказу А. от преподавания религиозной и ритуальной стороны неоплатонической философии и обязательству впредь ограничиваться только изложением учений, не входящих в явное противоречие с христианской доктриной (Sorabji 2003). Учениками А. были Иоанн Филопон, Асклепий, Симпликий и Олимпиодор.
Единственное из дошедших сочинений А., написанное им самим, – комментарий к трактату Аристотеля «Об истолковании». Из недошедших – сочинения по отдельным проблемам: толкование на «Федон» 69d в защиту Платона от обвинений в скептицизме (Olymp. In Phaed. 8 §17, 6–7); трактат о гипотетическом силлогизме (фрагмент в Amm. In An. Pr. 67, 32–69, 28); о том, что Аристотель полагал Бога не только целевой, но и действующей причиной мира (Simpl. In De Cael. 271, 13–21, In Phys. 1363, 8–12). Остальные работы А. были изданы его учениками. Три комментария дошли до нас под именем самого А.: на «Введение» Порфирия, на «Категории» и на «Первую Аналитику» (кн. 1) Аристотеля; два – под именем Асклепия из Тралл: на «Метафизику» Аристотеля и «Введение в арифметику» Никомаха из Герасы. И остальные семь были изданы Иоанном Филопоном, снабдившим их собственными замечаниями: на «Категории», «Аналитики» I и II, «Физику», «О возникновении животных», «О возникновении и уничтожении», «Метеорологику» и «О душе».
Философия. В своих аристотелевских комментариях А. обнаруживает сильную зависимость от Прокла, о чем свидетельствуют его собственные слова во введении к комментарию на «Об истолковании»: «Если мне удастся, воспроизведя в памяти толкования моего божественного учителя Прокла… добавить нечто к прояснению смысла этой книги, то я буду обязан этим богу красноречия» (In De int. 1, 6–11). Беря за основу записи прокловских лекций, А. расширяет их за счет собственных замечаний и мнений прежних философов, почерпнутых им из комментариев Порфирия и философов-перипатетиков. Как и Прокл, он разбивает текст аристотелевского трактата на отдельные фрагменты таким образом, чтобы обсуждение каждого отрывка занимало не более одной одночасовой лекции. Комментируя строчку за строчкой, он старается не только раскрыть смысл сказанного, но и оценить его истинность, показав, насколько та или иная мысль Аристотеля согласуется с остальными его произведениями и с учением Платона. Задача А. – показать, что, несмотря на видимые разногласия, оба эти философа всегда и во всем согласны друг с другом. При этом в «гармонизации» (συμφωνία) их учений он идет гораздо дальше Прокла, критиковавшего Аристотеля за его расхождение с Платоном по вопросу о существовании идей и о Боге как демиургической причине мира.
В отличие от своего учителя А. убежден, что учение Аристотеля о первичности единичных вещей нисколько не противоречит учению Платона о самостоятельном существовании идей или «общих сущностей». Используя различие между «первым для нас» и «первым по природе», он доказывает, что единичные вещи являются у Стагирита первыми именно в смысле познания, так как мы в первую очередь сталкиваемся с ними в чувственном опыте, а поскольку первое для нас есть второе по природе, то выходит, что и у него общее обладает большей степенью реальности по сравнению с частным (In Cat. 36, 2–36, 14). Что же касается отношения Бога к миру, то и здесь А. доказывает, что неподвижный двигатель у Аристотеля является не только целевой причиной мирового движения, но и, подобно платоновскому Демиургу, причиной бытия материальной Вселенной. В подтверждение философ приводит принадлежащий Аристотелю аргумент о «бесконечной силе», согласно которому никакое конечное тело не может обладать способностью приводить другое тело в движение в течение бесконечного времени, так что если мир движется вечно, то причина его движения должна быть бестелесной, а это и есть Бог. Распространяя этот аргумент на способность сообщать бытие, А. указывает, что поскольку мир существует вечно и при этом получает бытие не от самого себя, то в соответствии с аргументом о бесконечной силе причиной его существования может быть только Бог (apud Simpl. In Phys. 1363, 4–12).
Помимо убежденности в онтологическом приоритете идей перед единичными вещами, вечности мира и существовании Творца, А. разделяет также и другие традиционные для неоплатонизма воззрения. В его сочинениях можно найти упоминание о триадическом делении реальности на Душу, Ум и Бога (In De int. 24, 24–29), метемпсихозе и предсуществовании отдельных душ, критику концепции предопределения и попытки примирить божественные промысел и всеведение со свободой человеческой воли. Отсутствие у А. какого-либо упоминания о сложно организованной иерархии мировых начал, характерной для афинского неоплатонизма, возможно, объясняется не его несогласием с Проклом или Сирианом, а тем, что в пропедевтических сочинениях, какими считались комментарии к Аристотелю, он просто не имел возможности вдаваться в тонкости неоплатонической метафизики и теологии (Hadot 1978; Verrycken 1990).
У А. мы впервые встречаем обычай предварять изучение логики Аристотеля т. наз. «пролегоменами к аристотелевской философии» (Elias. In Cat. 107, 24–27), включавшими в себя обсуждение ряда вопросов, список которых был, предположительно, составлен еще Проклом. Эти вопросы касались: 1) происхождения названий различных философских школ, в т. ч. и перипатетической; 2) классификации сочинений Аристотеля; 3) порядка их изучения; 4) конечной цели изучения аристотелевской философии; 5) способа достижения этой цели; 6) принципов отбора учащихся; 7) используемой Аристотелем формы изложения; 8) причин сложности его стиля; 9) правил составления комментария; 10) требований, предъявляемых к толкователю аристотелевской философии (In Cat. 1, 3–12).
Влияние. Комментарии А. к Аристотелю оказали огромное влияние на всех последующих представителей александрийской неоплатонической школы, большинство из которых были либо непосредственными учениками А., либо учениками его учеников. Благодаря переводу на армянский в нач. 7 в. комментария Элия на «Аналитики» Аристотеля (где есть ссылки на А.) и переводу на грузинский комментариев А. к «Введению» Порфирия и «Категориям» Аристотеля А. стал известен грузинским и армянским неоплатоникам. На Западе наибольшую известность получил его комментарий к «Об истолкованию». Переведенный на латинский язык Вильямом из Мербеке, он оказал влияние на Фому Аквинского и через него – на средневековую аристотелевскую философию и семантику.
Сочинения
Источн.:
Литература
С. В. МЕСЯЦ