«ПРОТАГОР» (Πρωταγόρας ἢ Σοφισταί, подзаголовок «Софисты»), диалог Платона, относящийся к ранней группе. Назван по имени софиста
Протагора из Абдер. В беседе с Сократом участвуют также софисты
Гиппий из Элиды и
Продик Кеосский. Диалог посвящен изобличению утверждения Протагора о том, что он может «учить добродетели» (317b; 318a; 328a). Сократ показывает что П. не знает, что такое добродетель, а следовательно, не может ей учить (ср. «Горгий» 465а). Диалог выдержан в форме традиционного софистического приема – «пробы» (греч. πεῖρα), которую испытующий берет с испытуемого. Испытуемый должен продемонстрировать, насколько он искусен в рассуждениях, а испытующий может при этом высказывать любые тезисы, которые вовсе не обязательно совпадают с его точкой зрения на предмет. Последнее определяет характер рассуждений Сократа в диалоге: его аргументы нацелены главным образом на опровержение собеседника и лишь в сильном преломлении отражают то, что можно назвать платонической теорией добродетели.
Диалог состоит из Вступления (309а–315а) и трех сменяющих друг друга «проб»:
I. Сократ испытывает Протагора (319а–334с);
II. Протагор испытывает Сократа (338с–348е); III. Сократ испытывает Протагора и других софистов (349а–362а). I. Сократ испытывает Протагора (319а–334с). Первая «проба» показывает,
1) что Протагор придерживается обывательских мнений о добродетели и 2) что эти мнения неверны, ибо Сократ, разбирая их, заставляет П. противоречить самому себе (что в софистической практике служит знаком ложности отстаиваемой теории). Так, П. считает, что различные части добродетели не подобны между собой и что человеку возможно быть причастным одной из них, не будучи причастным другим (329с–333b) (согласно платоновскому Сократу, добродетель едина и невозможно обладать лишь одной ее частью, не обладая и всеми другими,
– ср. 330е). В ответ на это Сократ последовательно приводит П. к признанию тождества справедливости и благочестия, с одной стороны, а также мудрости и здравомыслия, с другой. Желая показать, что и справедливость с мудростью не различные вещи, Сократ предлагает рассмотреть (разделяемый Протагором) тезис, что «творящий неправду, поступая так, поступает согласно рассудку»
(333с). Опровергая этот тезис, Сократ подводит Протагора к мысли об объективном благе, существование которого как раз и отказывался признавать исторический Протагор, наставая на том, что все в мире относительно и «человек – мера всех вещей». Платон подчеркивает раздражение П., который, избегая нового противоречия с самим собой, прибегает к своему тезису об относительности. II. Протагор испытывает Сократа (338с–348е). Вызванный Протагором, Сократ демонстрирует свое умение рассуждать о поэзии. Он разрешает смысловую несогласованность в тексте Симонида, показывая свое владение всем антуражем софистических приемов интерпретации текста. Победоносно завершив испытание и язвительно заметив, что рассуждения о поэзии хороши, когда надо скрыть недостаток собственных мыслей, он предлагает вернуться к прерванному разговору о добродетели. III. Сократ испытывает Протагора и других софистов (349а–362а). Цель третьей «пробы» – показать, 1) что все софисты имеют о добродетели то же представление, что и толпа, и поэтому ничему не могут учить;
2) что их мысль содержит внутреннее противоречие. Сократ демонстрирует, что признавая самой лучшей вещью знание, все софисты на самом деле считают благом удовольствие. Он демонстрирует им абсурдность выводов, к которым приводит эта посылка, но не может заставить их переосмыслить ее (345е–355а; 358а; 360а). В то же время он показывает, что даже «правильный» с точки зрения удовольствия поступок зависит от знания, которым является «искусство мерить удовольствие и страдание» (356–357b).
Возвращаясь к начатому в первой части диалога разговору, Сократ доказывает, что мужество тождественно прочим частям добродетели, будучи «мудростью в том, что страшно и не страшно». Это доказательство основано на ряде, в т. ч. некорректных, посылок, опровергнуть которые его собеседники, со своей стороны, не в состоянии (ср. «Лахет» 197е–199е). Т. обр., Сократ достигает сразу двух целей: показывает единство добродетели и неспособность софистов к логическому мышлению.
Рус. пер. В. Н. Карпова (1863), А. Добиаша (1890), Вл. Соловьева (1903).
Текст:
Platonis Protagoras, – Platonis opera. Ed. J. Burnet. Vol. 3. Oxf., 1903 (repr. 1968); п е р е вод ы и ком м. : на англ.:
Plato’s Protagoras. Tr. by Jowett, rev. M. Ostwald, introd. G. Vlastos, Indnp.; N. Y., 1956;
Guthrie W. K. C. (ed.). Plato, Protagoras and Meno. Harmondsworth, 1956;
Plato. Protagoras. Tr. and comm. by C. C. W. Taylor. Oxf., 1976; на нем.:
Platon. Protagoras. Hrsg. u. erklart von W. Nestle, mit Erg. von H. Hofmann. Stuttg., 1978
8;
Platon. Die grossen Dialoge. Ubertr. von R. Rufener. Einf., Erl. und Literaturhinweise von Th. A. Szlezak. Münch.; Z., 1991;
Platon. Protagoras. Eingel., ubers. und erl. v. B. Manuwald. Gott., 2006; на франц.:
Platon. Protagoras. Pres. et trad. par F. Ildefonse. P., 1997 (с обширн. библ.); на рус.:
Платон. Протагор. Пер. Вл. С. Соловьева, комм. А. Ф. Лосева, А. А. Тахо-Годи, – Платон. Собрание соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1990, с. 418–476, 781–796.
Лит.:
Bodin L. Lire le Protagoras: introduction a la methode dialectique de Protagoras. P., 1975;
Goldberg L. A commentary on Plato’s Protagoras. N. Y., 1983;
Stokes M. C.
Plato’s Socratic conversations: drama and dialectic in three dialogues. L., 1986; Plato’s Protagoras. Proceedings of the third Symposium Platonicum Pragense. Ed. by A. Havlicek. Prague, 2003;
Трубецкой С. «Протагор» Платона в связи с развитием его нравственной мысли, –
ВопрФП 58, 1901, с. 207–228;
Соловьев Вл. С. «Протагор» Платона в связи с развитием его нравственного учения,
– Творения Платона. Т. II. М., 1903, с.
374–395. См. также общ. лит. к ст.
Платон.
Е. Д. МАТУСОВА
