МАКРОБИЙ АМВРОСИЙ ФЕОДОСИЙ (Macrobius Ambrosius Theodo­sius) (сер. 5 в. н.э.), латинский платоник, эклектик и популяризатор грече­ского знания.

Жизнь. Родился ок. 390 н. э. в Сев. Африке в аристократической латин­ской семье, имевшей греческие корни, занимал высокое положение в обще­стве, имея титул vir clarissimus et inlustris («светлейший и сиятельный муж»), был префектом претория в Италии (430), умер не позднее 485. Время жизни М. и хронология его сочинений реконструируются на основании текстов М., а также обширного просопографического материала, относящегося к 4–6 вв. В отношении времени жизни и творческой активности М. предлага­лись более ранние датировки (ныне отвергнуты), мотивированные принад­лежностью М. к аристократическому кругу Претекстата, а также связанные с неверной идентификацией Макробия с викарием Испании (399–400), или проконсулом Африки (410), или главным спальником двора (422).

Сочинения

1) «Комментарий на “Сон Сципиона”» (Commentarii in Somnium Scipionis) в 2-х кн. (ок. 435–445);

2) «Сатурналии» (Saturnalia) (ок. 430) сохранились неполностью (утрачены начало и конец 3-й и 4-й книг, а также заключительная часть 7-й книги) и

3) грамматическая работа о гла­голах (ок. 425, вероятно самая ранняя), предназначенная для знатоков, инте­ресующихся тонкостями и сложностями языка. Ее фрагменты сохранились под разными названиями, напр.: «О сходстве и различии латинского и гре­ческого глагола» (De differentiis et societatibus graeci latinique verbi, согласно Cod. Parisinus 7186 и Cod. Bobiensis, n. Vindobonensis 16); «О глаголе» (De verbo, – Cod. Bobiensis, n. Vindobonensis 17) и др.

Комментарий на «Сон Сципиона» представляет собой разъясне­ние заключительного отрывка из трактата Цицерона «О государстве» (VI 9, 9–26, 29), озаглавленного «Сон Сципиона», и является наиболее значи­тельной философской работой М. В «Комментарии» он стремился не столь­ко разъяснить текст Цицерона, сколько изложить в упрощенном виде раз­личные философские теории. Большая их часть укладывается в традицию платонизма, но различимо влияние стоицизма, неопифагореизма, герме­тической философии. Для литературного стиля М. (как и для всех позд­неантичных комментаторов) характерно желание создать впечатление ра­боты с первоисточниками и продемонстрировать собственную эрудицию. Прямыми и опосредованными источниками М. служили греческие тексты (Платона, Аристотеля, Плутарха, Плотина, Порфирия, Ямвлиха), которые он кратко пересказывает, опуская промежуточные рассуждения и остав­ляя лишь выводы. Им были использованы также латинские прозаические (Цицерон) и поэтические произведения (Вергилий, Ювенал и др.), точные цитаты из которых вплетены в излагаемые им греческие теории.

Содержание. «Комментарий» начинается с рассуждения о разли­чии и сходстве между целями трактатов об устроении государства Платона и Цицерона, обосновывается причина включения этими авторами снови­дений и мифов в свои работы (I, 1); говорится о допустимости использо­вания вымысла в философских сочинениях (2), приводится (отчасти за­имствованная у Артемидора) классификация снов (3), указывается цель «Комментария»: истолковать сочинение Цицерона (4) – что в целом служит введением ко всему трактату. Далее следует собственно комментарий тек­ста Цицерона, который М. начинает с описания свойств и достоинств чисел пифагорейской десятки (5–7); приводит намеченную Плотином и разрабо­танную Порфирием иерархию добродетелей, образующих четыре ступени: добродетели гражданские, философские (названные «очищающими»), доб­родетели уже очищенного духа и архетипические (8); говорит о праведном образе жизни правителей государства, индивидуальной душе (9–10), грани­цах преисподней (11), стадиях нисхождения души от ее небесного источ­ника до воплощения в тело человека (12), недопущении самоубийства (13), наделении человека умом и ощущениями (14). М. также пишет о движении небесной сферы и планет (15–19), о диаметре Солнца и небесных сфер (20); дает описание первого метода разбивки Зодиака на созвездия (21), доказы­вает, что Земля находится в центре Вселенной (22).

Вторая книга комментария начинается с изложения численных отноше­ний музыкальных созвучий и планетарных сфер, их связи с мировой ду­шой (II, 1–3). Далее речь идет о гармонии небесных сфер (4) и географии (5–9) – в частности, М. пишет о размещении населенных людьми четырех поясах Земли, о расположении океанов, о причинах приливов и длитель­ности мирового года (10–11), о том, что душа человека чужда смертности (12); об учении Платона о бессмертии души (13), об опровержении кри­тики Аристотелем самодвижности души (15–16), о разделении философии на нравственную, естественную и рациональную (17).

Текст М. позволяет следующим образом реконструировать его пред­ставления о мироздании. Во главе всего находится Бог, являющийся един­ственным творцом того, что существует (I, 14, 5). Бог создает ум, который сохраняет полное подобие своего Создателя, а ум творит душу (I, 14, 6). Соответственно, у М. имеет место платоническая триада: Бог – Ум – Душа. Ум (νοῦς, I, 14, 8) не причастен телесной природе и занимает более высокий статус, чем душа, вниз от которой располагается телесная природа. От ума душа получила способность рассуждения, и это – частица божественного в ней, однако по своей природе душа имеет свойства, которые соответству­ют бренному: чувственное восприятие и рост (I, 14, 7). Т. обр., у мировой души имеются две составляющие: одна (высшая) относится к божественно­му, другая (низшая) – к бренному. Душа производит тела неба, звезд, све­тил и планет и наделяет их божественным умом (I, 14, 8), создает «цельное тело Вселенной» (I, 17, 5), которое М. именует «большим телом», а ино­гда – «всем» (τὸ πᾶν) или Небом (I, 17, 10–11). Все эти тела относятся М. к божественным, или вышним, поскольку они созданы первыми и имеют сферовидную форму, которая присуща божественному (I, 14, 8).

Космос состоит из девяти сфер. Самая верхняя – небесная, называемая Апланес (ἀπλανής) – вращается, хотя и кажется неподвижной. Она объ­емлет все остальные сферы: Сатурна, Юпитера, Марса, Солнца, Венеры, Меркурия, Луны (I, 17, 1–3), которые тоже вращаются с одинаковой ско­ростью (I, 14, 26), но в противоположном по отношению к небесной сфе­ре направлении (с запада на восток). Вечное движение Неба М. связывает с вечным движением души, которая его создала и привела в движение (I, 17, 8–9). Отступая от высших небесных тел вниз, душа обращается к земной, т. е. бренной и смертной природе, расположенной под орбитой Луны. В цен­тре Вселенной находится Земля (I, 22, 6), представляющая собой и осадок божественного, и первую субстанцию живого (I, 12, 15).

Мировая душа является источником всех остальных душ космоса (I, 6, 20), ее действия направлены двояко. В своих высших проявлениях она соз­дает божественные тела и наделяет их умом; на низшем уровне она творит единичные души, которые впоследствии одушевляют земные тела. Причину того, что земные тела обладают божественным умом в минимальной степе­ни, М. видит в том, что сама Душа, вырождаясь в процессе творения, отда­ляется от своего создателя (ума), а также в хрупкости самих бренных тел, не позволяющей им выдержать божественность ума (I, 14, 9). Из всех смерт­ных тел, которые делятся на три рода, только человеческие имеют способ­ность разумения или силу ума (I, 14, 10). Помимо разума человек имеет еще две способности: чувственные ощущения и рост. М. подчеркивает, что только разум отличает человека от двух других родов земных тел – живот­ных и растений, – объясняя, что люди имеют эту способность благодаря тому, что стоят прямо, могут видеть небо и тем самым отступают от низшей природы к высшей. К тому же голова человека имеет божественную форму сферы, а лишь такая форма может воспринять Ум (I, 12, 10). Животные об­ладают подобием разумения – сопутствующей чувствам памятью (I, 14, 12), а также чувственным ощущением и ростом. Растения же лишены и разуме­ния, и ощущения, имея лишь силу роста (I, 14, 13). В итоге, все земные тела так или иначе причастны душе, которая является их жизненной силой (I, 14, 15). Несмотря на то что сама душа бессмертна и находится в вечном дви­жении (I, 14, 14 и II, 13, 6–12), ее действие притупляется в смертных живых существах из-за их косности (I, 14, 14). М. поясняет, что их смерть – лишь кажущаяся, поскольку ничто не исчезает, а лишь изменяет вид, возвращаясь к своему началу и к первоэлементам (II, 12, 12–13). М. не всегда разделяет душу и ум, иногда употребляя эти термины без различия (напр., I, 14, 14, где мировая душа названа умом).

Основные положения учения М. об индивидуальной душе (I, 9–14) тра­диционны: небесное происхождение души; смерть души – жизнь тела; тело – темница для души. Эта проблематика проходит через все произведение М., сочетаясь с арифметикой, астрономией, гармонией, и является составной частью его теории мироздания. Души, обитая на неподвижной сфере звезд, именуемой Апланес, изначально знают о своем божественном происхожде­нии (I, 9, 10). Как только отдельную душу охватывает желание телесного, она ниспадает вниз, вселяясь в смертное тело. Спускаясь из своего звезд­ного жилища на Землю, она последовательно проходит через планетарные сферы, вбирая качества, которые проявятся у нее тогда, когда она уже бу­дет облечена в тело (I, 12, 13–14). На сфере Сатурна душа получает спо­собность рассуждения и понимания (рассудочное и умозрительное начала); на сфере Юпитера – способность действовать (деятельное начало); на сфе­ре Марса – мужество (яростное начало); на сфере Солнца – способность чувствовать и мнить (чувственное и имагинативное начала). Движение же­лания (вожделеющее начало) она приобретает на сфере Венеры; способ­ность формулировать и толковать воспринятое (истолковывающее нача­ло) – на сфере Меркурия. При вступлении в лунную сферу душа развивает способность сеять тела и давать им рост (растительное начало) (I, 12, 14). Эта способность настолько далека от божественного, насколько она первей­шая во всем земном (I, 12, 15). Пересекая небесные сферы, душа не только приобретает те или иные начатки. Одновременно она умирает, и умирает столько раз, сколько сфер, спускаясь, пересекает (I, 11, 12). При нисхожде­нии отдельная душа, постепенно окутываясь эфирными оболочками, пере­ходит из бестелесного состояния в телесное, готовясь к тому, что на Земле считается жизнью (I, 11, 11). Вселяясь в тело, душа правит им (она – «под­линный человек» и «бог» (II, 12, 10–11)), свыкается с его привычками и мо­жет забыть о своем небесном источнике. Те души, которые не утратили зна­ния о своем божественном происхождении и не испортились загрязнениями телесного мира, после смерти земного тела возвращаются обратно в свои небесные обители. Те же души, которые настолько свыклись с телом, что забыли о своем божественном происхождении, не способны вернуться на­зад на небо. После смерти тела они витают около него, не находя себе места до тех пор, пока не вселятся в другие тела – не обязательно человеческие, но, возможно, и звериные (ferinus), избрав тот род живых существ, который наиболее соответствует прежним, усвоенным еще в теле, привычкам и на­клонностям (I, 9, 5). Именно бренное тело является темницей для души, из которой та вырывается, когда тело умирает (I, 11, 1–3). Т. обр., попадая в земное тело, душа умирает (I, 12, 16) и, напротив, смерть тела – это начало подлинной жизни души.

«Сатурналии» написаны М. в жанре застольных бесед. В этом произведе­нии запечатлены традиции и обычаи старины, передано классическое насле­дие Античности, подводится итог филологической работы предшествующих поколений. М. следовал модели трактатов Цицерона («О старости», «О друж­бе», «Об обязанностях», «О государстве», «О природе богов»), Афинея («Пир мудрецов»), Плутарха («Застольные беседы»), Авла Геллия («Аттические ночи»). Основные темы «Сатурналий»: 1) солнечный монотеизм (I, 17–18), разработанный еще имп. Юлианом в речи «К Царю Солнцу» и нашедший у М. свое завершение: М. вслед за Юлианом показывает, что Солнце – это «ум мира» и все божества греческой, римской и египетской религии – это проявления одного Бога Солнца, и 2) литературная критика Вергилия (отрыв­ки из 1-й, 3-й книг, сохранившиеся главы IV книги, V и VI книг).

«Комментарий» оказал некоторое влияние на средневековых авторов. В большей степени ими были восприняты те части его трактата, которые по­священы астрономии (Дунгал, Иоанн Скотт, Бернард Сильвестр), аритмоло­гии (Иоанн Скотт, Ремигий из Осерра), геометрии (т. е. картографии и гео­графии), классификации сновидений (Гильом из Конша). Средневековые ученые в т. ч. и благодаря М. получили знания о Плотине с парафразами его рассуждений о добродетелях, трех высших началах, нисхождении души в тела и ее стремлении вернуться обратно к месту своего происхождения (Иоанн Скотт, Ремигий, Бирхтфертом из Рамси).

Сочинения

1) «Комментарий»:

• Ambrosii Theodosii Macrobii Commentarii in Somnium Scipionis. Ed. I. Willis. Lpz., 1963, 1994 (BT);
• Macrobe. Commentaire au songe de Scipion. Texte ét., trad. et comm. par M. Armisen-Marchetti. T. I–II. P., 2001–2003;

некоторые пере­воды:

• Macrobius. Commentary on the «Dream of Scipio». Tr. by W.H. Stahl. N. Y., 1952;
• Macrobio. Commento al Somnium Scipionis. A cura di M. Regali. Lib. I–II. Pisa, 1983–1990;
• Макробий. In Somn. Scip. I, 3–5 и фрг. гл. 6, – Знание за пределами науки. М., 1996;
• Макробий. In Somn. Scip. I, 1–4, 8–14, 17; II, 12–13, 17. Пер. М.С. Петровой, – Петрова 2007, с. 177–277.

2) «Сатурналии»:

• Ambrosii Theodosii Macrobii Saturnalia. Ed. I. Willis. Lpz., 1963, 1994 (BT).

некоторые переводы:

• Macrobe. Les Saturnales. Trad. nouvelle avec introd. et notes par H. Bornecque. Vol. 1–2. P., 1937;
• Macrobius. The Saturnalia. Tr. by P. V. Davies. N. Y.; L., 1969;
• I Saturnali di Macrobio Teodosio [Texte imprimè]. A cura di N. Marinone. Tor., 1967 (1997³);
• Макробий. Saturn. II, Исседон: альманах по древней истории и культуре. Т. 3 (Приложение). Екатеринбург, 2005.

3) «[О глаголах]»:

• De Verborum Graeci et Latini Differentiis vel Societatibus Excerpta. Ed. P. De Paolis. Urbino, 1990.

Лексика, конкордансы:

• Granados Fernández M.C. Lexico de Macrobio. Vol. 1–8. Madrid, 1980;
• Concordantia Macrobiana: a concordance to the Saturnalia of Ambrosius Theodosius Macrobius. Prep. by R.M. Marina Saez and J.F. Mesa Sanz. Vol. 1–3. Hldh., 1997.

Литература

• Whittaker T. Macrobius or philosophy, science and letters in the year 400. Camb., 1923;
• Wessner P. Macrobius, – RE, Bd. 14, 1928, col. 170–198;
• Boyancé P. Études sur le Songe de Scipion: essais d’ histoire et de psychologie religieuses. P., 1936;
• Stahl W.H. Introduction, – Macrobius. Commentary on the «Dream of Scipio». Tr. by W.H. Stahl. N. Y., 1952;
• Benjamin A.S. An historical commentary on the second book of Macrobius’ Saturnalia. Philad., 1955;
• Cameron A. The date and identity of Macrobius, – JRS 56, 1966, p. 25–38;
• Büchner K. Somnium Scipionis: Quellen, Gestalt, Sinn. Wiesb., 1976;
• Flamant J. Macrobe et le Néoplatonisme Latin à la fin du IVe Siècle. Leiden, 1977;
• Gersh St. Middle Platonism and Neoplatonism. The Latin Tradition. Voll. II. Notre Dume, 1986;
• Fuentes González P.P. Macrobius (Ambrosius Theodosius), – DPhA IV, 2005, p. 227–242;
• Лосев А.Ф. ИАЭ VIII. Итоги тысячелетнего развития. М., 1992;
• Уколова В.И. Поздний Рим: пять портретов. М., 1992;
• Миллер Т.А. Литературная критика поэзии Вергилия в период «языческого воз­рождения», – Очерки истории римской литературной критики. М., 1963, с. 283–309;
• Петрова М.С. Макробий Феодосий и представления о душе и о мироздании в поздней Античности. М., 2007.

М. С. ПЕТРОВА