ДИОГЕН ВАВИЛОНСКИЙ, или Диоген из Селевкии (Διογένης ὁ Βαβυλώνιος, ὁ Σελευκεύς) (ок. 240 – ок. 150 до н.э.), стоик, ученик Хрисиппа, один из самых влиятельных представителей Ранней Стои. Родом из Селевкии на Тигре (эту область собирательно называли «Вавилонией», Strab. VI 1, 1). Год рождения приблизительно 240 до н.э. (если принять 88 лет жизни, со­гласно Luc. Macrob. 20, и год смерти ок. 150). Учился сначала у Хрисиппа, а затем, возможно, у его преемника Зенона Тарсийского, после которо­го возглавил школу (ISHerc. col. 48). При Диогене школа пользовалась большим влиянием, о чем говорит тот факт, что Диоген вместе с академиками Карнеадом и Критолаем ездил в Рим в 155 в составе афинского «философского» по­сольства, просившего освободить Афины от штрафа за разграбление Оропа – Cic. Acad. II 137; Tusc. IV 5; Gell. N. Att. VI 14, 8. Выступая в Риме, Диоген впервые познакомил римлян со стоическим учением и впоследствии пользовался среди них большим уважением. Цицерон называет Диогена «автори­тетным и влиятельным стоиком» (magnus et gravis stoicus – De off. III 51).

От сочинений Д. сохранились незначительные фрагменты. Известны: 1) логические: «О звучащей речи» (Περὶ φωνῆς – D. L. VII 55), «Диалектика» (Διαλεκτικὴ τέχνη – Ibid. 71), «О риторике» (Philod. De rhet. V. I p. 329 сл. Sudh.); 2) физические: «О ведущей части души» (Περὶ τοῦ τῆς ψηχῆς ἡγεμονικοῦ – Galen. PHP II 8), «Об Афине» (Philod. De piet. 15; Cic. Nat. D. I 41), «Мантика» (Cic. Divin. I 6); 3) этические: «Этика» (Epict. Diss. II 19,14), «О благородном происхождении» (Athen. IV 168 e), «О законах» (Athen. XII 526 c); 4) прочие: «О музыке» (Philod. De mus. p. 5 сл. K.).

В сочинениях Д. затрагивались, вероятно, почти все основные и многие вспомогательные вопросы стоического учения. В большей степени тради­ционалист, чем новатор, Д. тем не менее уточнял и прояснял школьные оп­ределения, а в некоторых случаях предлагал собственные. Вероятно, именно при Д. процесс оформления раннестоической традиции окончательно завер­шился. Трактат «О звучащей речи» служил Диоклу Магнесийскому, а затем Диогену Лаэртию источником нормативных формулировок в области грам­матики, морфологии, речевой стилистики и т. д. (D.L. VII 56 сл.). Логике в уз­ком смысле посвящена «Диалектика», где Д., насколько можно судить, следо­вал Хрисиппу (напр., в области классификации высказываний – Ibid. 71).

Физические воззрения Д. достаточно каноничны – хотя он, возмож­но, подвергал сомнению (как и Зенон из Тарса) догму о «воспламенении» (Philo. Aetern. 15). В трактате «О ведущем начале души» Д. поддержал Зенона и Хрисиппа, помещавших это начало в сердце (Galen. PHP II 5 сл.). В теологии Д. развивал аргументы основателя школы: богов почитать ра­зумно, почитать несуществующее неразумно, – следовательно, боги суще­ствуют (Sext. Adv. math. IX 133–134). Cпециально занимался аллегорезой – в трактате «Об Афине» рождение богини из головы Зевса трактовалось как определенного рода физический процесс (Cic. Nat. D. I 41), – и мантикой (Cic. Divin. I 6; 84; II 90).

В основных вопросах этики Д., как правило, верен школьной догме (напр., традиционному учению о благе, зле и безразличном, добродетели и т. д. – Epict. II 19, 13; Cic. De fi n. III 33; 49 сл.). Вместе с тем, он предло­жил и некоторые новшества. Желая, как впоследствии Антипатр и Архедем, подчеркнуть значение разумного выбора, Д., возможно впервые, ввел тер­мин δόσις, понимая под ним суждение, придающее избранному статус «ценного» и «соответствующего природе» (Stob. II 7, 7f, p. 84, 4 Wachsm.). Конечную цель Д. определял как «благоразумие в выборе того, что соот­ветствует природе» (D. L. VII 88; Clem. Strom. II 21). Возможно, это пер­вый признак заметного в послехрисипповой Стое желания каким-то об­разом расширить понятие блага за счет «первичного по природе». С этим согласуется попытка Д. допустить коррекцию выбора на основе критерия полезности, если это не изменяет природы самого выбора (Cic. De off. III 50 сл.).

Кроме того, Д. занимался теорией общества и государства, риторикой, музыкой. В соч. «О законах» и «О благородстве» он, по-видимому, развива­ет концепцию «естественного закона». В трактате «О риторике» разбирает специальные технические вопросы, но также проводит мысль о том, что мудрец является наилучшим оратором и что он должен ставить свое искус­ство на службу отечеству. Фрагменты трактата «О музыке» (в одноименном соч. Филодема) свидетельствуют о знакомстве Д. с теоретической и истори­ческой сторонами этой тематики.

В числе самых известных учеников Д. (ср. Athen. V 186 a: «диогенов­цы») были Антипатр и Архедем из Тарса; весьма вероятно, что Д. слушал и Панетий. В восприятии позднейших авторов – Цицерона, Плутарха (St. rep. 2, 1033d), Эпиктета (Diss. II 19, 13), Галена – имя Д. стояло в одном ряду с именами основателей стоической школы.

Фрагменты

• SVF III, р. 210–243 (fr. 1–126).

Литература

• Bonhöffer A. Die Telosformel des Stoikers Diogenes, – Philol 67, 1908, S. 582– 605;
• Schäfer M. Diogenes als Mittelstoiker, – Ibid. 91, 1936, S. 174–196;
• Long A.A. Carneades and the Stoic Telos, – Phronesis 12, 1967, p. 59–90;
• Dumont J.P. Diogène de Babylone et la preuve ontologique, – RPh, 1982, p. 389–395;
• Idem. Diogène de Babylone et la déesse Raison. La Mètis des stoïciens, – BAGB 1984, p. 260–278;
• Obbink D., Van der Waerdt P.A. Diogenes of Babylon: the Stoic Sage in the City of the Fools, – GRBS 32, 1991, p. 355–396;
• Delattre D. Speusippe, Diogène de Babylone et Philodème, – CronErc 23, 1993, p. 67–86;
• Brunschwig J. Did Diogenes of Babylon invent the Ontological Argument? – Idem. Papers in Hellenistic Philosophy. Camb., 1994, p. 170–189.

А. А. СТОЛЯРОВ